Миссия Бога
Шрифт:
Что касается нематериального творения, Израиль прекрасно знал о существовании небесного сонма духовных существ, окружающих Божий престол, служащих Богу и выполняющих его поручения. Но это еще не все. Израильтяне знали (хотя они не часто становились предметом богословских размышлений) и о тех в этом «высоком обществе», которые бросали вызов Богу. Вызов, подобный тому, как это делал сатана, или обвинитель, в Иов 1, подвергая сомнению Божью правдивость и милосердие. Или как в случае со змеем, кого бы он ни олицетворял, в Быт. 3, или обвиняя служителей Божьих, как это сделал сатана с Иисусом, первосвященником поствавилонского периода в Зах. 3, 1–2). Все эти духи, в каком бы облике они ни являлись, полностью подвластны Яхве, так что даже «лживый дух» может быть послан в качестве орудия суда Яхве над Ахавом (3 Цар. 22, 19–23).
В очень редких случаях Ветхий Завет связывает поклонение других богам с бесами, но мы не должны закрывать глаза на то, что идея существования
Хотя в самом Ветхом Завете не содержится богословского осмысления такого понимания идолопоклонства (как поклонения бесам), оно стало логическим продолжением уверенности израильтян в том, что «немые» языческие боги действительно обладали сверхъестественной силой. Поскольку Бог один, никто из богов не может претендовать на такую силу; поэтому стали считать, что за идолами стоят бесовские духи. [115]
115
Gordon D. Fee, The First Epistle to the Corinthians, New International Commentary on the New Testament (Grand Rapids: Eerdmans, 1987), p. 472.
К такому выводу израильтяне пришли, очевидно, уже на самых ранних этапах своей истории. Впервые другие боги ассоциируются с бесами в Песне Моисея во Втор. 32, которую многие богословы считают образцом ранней израильской поэзии. [116]
Богами чуждыми они раздражили Его
и мерзостями разгневали Его:
приносили жертвы бесам, а не Богу (Втор. 32, 16–17; ср. 21). [117]
Псалом 105 написан с той же целью, что и Втор. 32: неверие Израиля противопоставляется в нем всему, что сделал для них Бог. Его справедливое возмездие тяжким гнетом легло на израильтян, и теперь они молят Бога о спасении. Как и во Втор. 32 главный акцент делается на идолопоклонство. Первым упоминается поклонение золотому тельцу на горе Синай (Пс. 105, 19–20). Псалмопевец саркастически противопоставляет Яхве «славу» Израиля: «изображению вола, ядущего траву»! Далее он вспоминает ужасное отступничество к Ваалфегору, называя иных богов «бездушными» (Пс. 105, 28, в буквальном переводе: «ели жертвы мертвым»). Наконец, уже в земле обетованной, Израиль, вопреки всем наставлениям, стал перенимать верования и обряды хананеев (в буквальном переводе: «научился их делам»).
116
В Лев. 17, 7 израильтянам запрещается приносить жертвы «идолам в обличии козлов» (se?irim). Речь может идти о бесах, которые, якобы, принимали вид козлов, как «сатиры», в диких пустынных местах. Хотя они и не называются богами, запрет ясно свидетельствует, что жертвоприношения им (что бы они собой ни представляли) несовместимы с исключительным поклонением Яхве, которое предписывает завет. Возможно, в этом отчасти заключалось идолопоклонство Иеровоама (2 Пар. 11, 15). Некоторые богословы также полагают, что таинственный «Азазель», к которому отправляли одного из козлов в День искупления (Лев. 16, 8.10.26), считался одним из пустынных бесов. Однако это спорное мнение, поскольку смысл этого слова (а оно встречается только в таком контексте) неизвестен. Четкое указание на связь с каким-либо иным богом отсутствует (да и в любом случае было бы невозможно в описании ритуала самого священного праздника Израиля). Ср. John E. Hartly, Leviticus, Word Biblical Commentary 4 (Dallas: Word, 1992), pp. 236-38, 272-73.
117
«Бесы» в ст. 17 – древнееврейское sedim. Это редкое слово встречается только здесь и в Пс. 105, 37. Оно родственно аккадскому слову sedu, которое в древней религии Месопотамии означало духов-хранителей, которые ассоциировались с умершими. Ассоциации с человеческими жертвоприношениями, упомянутые в Пс. 105, тоже находят подтверждение в религии Месопотамии.
Смешались с язычниками
и научились делам их;
служили истуканам их,
которые были для них сетью,
и приносили сыновей своих
и дочерей своих в жертву бесам;
проливали кровь невинную,
кровь сыновей своих и дочерей своих,
которых приносили в жертву идолам Ханаанским,
и осквернилась земля кровью (Пс. 105, 35–38).
О тесной связи между идолопоклонством, как общением с бесами и пролитием невинной крови, мы будем говорить позднее.
Эти отрывки (Втор. 32 и Пс. 105) – единственные в Ветхом Завете, где боги и идолы явно и открыто приравниваются к бесам, хотя непрямые указания на их связь содержатся и в других местах. В Пс. 95, 5, например, боги других народов презрительно названы ?elilim. В Септуагинте это слово в данном случае переводится как daimonia – демоны или бесы, хотя в других местах ?elilim может означать не бесов, а нечто пустое, слабое, бессильное, бесполезное, не имеющее никакой ценности (напр., Ис. 2, 8.20; 19, 1; 31, 7; Авв. 2, 18). Возможно также, что в Ис. 65, 11, где описывается культ поклонения «Гаду» и «Мени», имеются в виду некие
Тем не менее, именно они стали библейским основанием для уверенного заявления Павла о том, что «язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу» (1 Кор. 10, 20). Эти слова вполне соответствуют его богословской оценке идолопоклонства в других местах. В своем, вероятно, наиболее раннем письме Павел вспоминает, как фессалоникийцы «обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному» (1 Фес. 1, 9), что четко указывает на их прежнее почитание идолов, как поклонение мертвым лжебогам. [118] Рассказывая Агриппе о встрече с воскресшим Иисусом, Павел считает готовность отвернуться от идолов действием, равнозначным освобождению от власти сатаны (Деян. 26, 18). Напротив, в Книге Откровение непокорные и нераскаявшиеся грешники изображены как те, кто даже, став свидетелями первых знаков Божьего суда, отказываются отвергнуть идолопоклонство. Иоанн так пишет: они «не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить» (Откр. 9, 20).
118
Brian Wintle, «A Biblical Perspective on Idolatry», in The Indian Church in Context: Her Emergence, Growth and Mission, ed. Mark T. B. Laing (Delhi: CMS/ISPCK, 2003), p. 60.
Могу добавить, что даже Иисус, когда сатана предложил поклониться ему, признал идолопоклонническую природу этого искушения и противостоял ему словами Второзакония: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Непосредственно за этими словами следует предостережение Иисуса: «Не последуйте иным богам, богам тех народов, которые будут вокруг вас» (Втор. 6, 13–14; Мф. 4, 10). Сатана – всего лишь одно из Божьих творений, несмотря на свое ангельское происхождение и духовную силу. Учитывая, что к этому моменту повествования Иисус уже был провозглашен Божьим Сыном (Мф. 3, 17), абсурдная надменность сатаны очевидна – подумать, будто сам Бог может испытать соблазн поклониться одному из своих созданий. Однако зная, что у Матфея Иисус предстает в облике человека, Мессии, занявшего, в определенном смысле, место Израиля, и одновременно искушаемого, как и они когда-то в пустыне, нельзя не признать важность вопроса: не мог ли и он поддаться искушению идолопоклонства, преклонившись перед сатаной, стоявшим за богами других народов. Перед нами порочный круг, который, впрочем, можно разорвать: поклоняться другим богам – значит поклоняться бесам; поклониться сатане – значит признать его божественность, которой он не обладает, и тем самым нарушить верность живому Богу Израиля.
Возвращаясь к Ветхому Завету, отметим, что, если описание богов и идолов как бесов встречается редко, то слова, стоящие рядом с ним в Откр. 9, 20 – «дела рук своих» – вполне типичны. После того факта, что идолопоклонство, по сути своей – отказ повиноваться живому Богу, это, возможно, важнейшее основание для критики идолопоклонства в Ветхом Завете. Идол даже не самостоятельное живое существо, а всего лишь изображение этого существа. Какое право он имеет претендовать на божественность?
Этот библейский аргумент заслуживает серьезного внимания, так что необходимо проверить силу такого обвинения на примере нескольких характерных ветхозаветных отрывков. Выражение «дело рук человеческих» (ma?aseh yede-?adam) неоднократно пренебрежительно используется в отношении других богов. Езекия, например, нисколько не удивлен тем, что ассирийцы смогли победить своих врагов и одновременно уничтожить их богов. Именно так ассирийский военачальник Рабсак рассчитывал убедить Езекию, что его божка Яхве постигнет та же участь. Но Езекия был не настолько глуп. Поэтому он молил Бога об избавлении, чтобы и весь остальной мир тоже узнал об истинном положении вещей (интересный миссиональный взгляд, о котором мы говорили ранее, в разделе «Израиль в изгнании» на стр. 84). Итак, в своей молитве Езекия говорит:
Правда, о, Господи, цари Ассирийские разорили народы и земли их, и побросали богов их в огонь; но это не боги, а изделие рук человеческих, дерево и камень; потому и истребили их. И ныне, Господи Боже наш, спаси нас от руки его, и узнают все царства земли, что Ты, Господи, Бог один (4 Цар. 19, 17–19).
Его презрение к идолам разделяет и псалмопевец.
А их идолы – серебро и золото,
дело рук человеческих.
Есть у них уста, но не говорят;
есть у них глаза, но не видят;
есть у них уши, но не слышат;
есть у них ноздри, но не обоняют;
есть у них руки, но не осязают;
есть у них ноги, но не ходят;
и они не издают голоса гортанью своею.
Подобны им да будут делающие их
и все, надеющиеся на них (Пс. 113, 12–16; ср. Пс. 134, 15–18).