Миссия «К»
Шрифт:
— Да, если ты не против встретиться.
Она сделала паузу, словно обдумывая мое предложение, а потом согласилась:
— Похоже, что я навязываюсь, но я согласна. Через час подъеду.
— До встречи.
Мужчина, который не встречается с женщиной, навлекает подозрение на себя. Сразу запишут в сексуальные меньшинства, а таких в Париже было не мало, особенно если поздно вечером ехать через Булонский лес. Иногда трудно отличить мужчина или женщина стоит на обочине.
С Морис я познакомился у одного из заказчиков. Ей было двадцать пять, среднего
Примерно через час она приехала. Поцеловав меня, села на диван. Я достал бутылку белого сухого вина, налил в бокалы, добавил черносмородиновый ликер, сделав «кир».
— Рассказывай, — заявила она, взяв бокал.
— О чем?
— Что делал?
— Играл, ужинал в ресторане, — понял я, что она имеет ввиду мою поездку.
— И это ты называешь делами?
— Смотря, как играть и с кем ужинать.
— Я подозревала, что ты профессиональный игрок и все твои фирмы лишь прикрытие истинных твоих дел, — сказала она, смеясь, — хоть выиграл?
— Немного.
— Правда?
— Правда. Сама же сказала, что я игрок.
— Как оказывается, я тебя плохо знаю. Неужели так все запущено?
— Увы, — подыгрывал я, — не старайся меня узнать.
— Страшно самому?
— Если ночью просыпаюсь, то да.
— Глупый, это потому, что меня нет рядом.
— Ты думаешь?
— Уверена, — и поставив бокал, протянула ко мне руки…
Позже мы сидели на балконе в креслах, завернувшись в халаты, и наслаждались тишиной, отпивая вино.
— Тихо и спокойно, — нарушила она тишину, и как бы, между прочим, сообщила, — я, наверное, выйду замуж.
Я повернулся к ней, ожидая продолжения.
— Мне предложил мой коллега.
— Служебный роман.
— Нет никакого романа. Я знаю одно, что ты мне такого предложения не сделаешь, а он порядочный человек, так есть смысл.
— Я не знаю, что в таком случае надо сказать.
— Ничего. Надеюсь радости у тебя нет, что мы расстанемся, а огорчение ты переживешь, если оно есть.
— Огорчение есть, но ты права, я не готов к семейной жизни, ни с одной женщиной.
— Я знаю. Я думаю, что ты не способен на большие чувства.
— Почему?
— Не знаю. Это невозможно объяснить, это можно только почувствовать.
Мы снова замолчали. Она была права в том, что я не способен на чувства, а точнее не могу себе этого позволить. Я долго учился воспитывать в себе привычку не привыкать. Моя жизнь, моя вторая жизнь не давала мне такого права, ставить под удар близких людей. Я не жалел себя; сам выбрал свой путь, так зачем вести по нему других, тем более с завязанными глазами, кода они не знают, куда я их могу привести. Да я и сам не знал. Я хоть и испытывал огорчение, но понимал, что так будет лучше для нее.
— Ты на меня обижаешься?
— Глупый,
— Действительно глупый. Я скоро уеду.
— Опять играть?
Я кивнул головой в темноте: — Опять играть, — а про себя подумал, что это верно отражает то, чем я занимаюсь в отношениях с людьми, — но в другую игру, под названием работа, — продолжил вслух свои мысли.
— Мы об этом уже говорили. Не смешно.
— Я серьезно. Я тебе упомянул, что в Монте-Карло ужинал с кем-то. Так вот я познакомился с арабом. За ужином он пригласил меня к себе.
— Вот так сразу и пригласил?
— Вот так сразу. Сама знаешь, я умею располагать к себе людей.
— Это верно. Куда, не спрашиваю, потому, как не хочу влезать в чужие дела, а возможно и сглазить планы.
— Скажу что в Юго-Западную Азию.
— Там жарко.
— Жарко. Я уже получил визу.
— Быстро ты. Когда вернешься?
— Не знаю, надеюсь не очень долго.
— Не надейся. Там жизнь идет медленно. Это мы все торопимся. Вот и я быстрее замуж, а то вдруг потом никто не предложит. Наверное, хорошо, что тебя не будет. Когда уезжаешь?
— Через три дня.
— Значит, если бы я не позвонила, то так и уехал бы?
— Зачем ты так?
— Это к слову. Позвонил бы, я знаю.
— Тебе не кажется, что ты меня хорошо знаешь?
— Лучше чем ты думаешь.
— Ты случаем не агент?
— Угадал. Я агент любви, а ей досье не нужны, она и так все знает. Ее досье — чувства. А ты думал, что я агент секретной службы?
— Зачем я ей. Для меня ты — моя женщина.
— Бывшая.
— Пока еще нет, — возразил я, — а поэтому хватит сидеть, что время терять.
Утром нас разбудил будильник.
— Слышишь, будильник звонит, — пробормотала Морис.
— Скажи ему, что меня нет дома.
— Не могу, это твой дом, сам отвечай.
Будильник, сделав паузу, принялся звонить снова.
— Надоедливый. Ну что же пора, — заявил я и поднялся.
После совместного завтрака, я отвез Морис на работу. Когда она шла от машины, я смотрел ей вслед. Я знал, что она не обернется, хотя понимала, что я смотрю. Она была права, не стоит оборачиваться в мое прошлое, его надо помнить, но не смотреть в него. Легкая грусть чуть сжала сердце, но управлять им я уже научился и, не поддаваясь эмоциям, поехал дальше.
Глава 4
Слежки за собой я больше не замечал. С одной стороны это радовало, а с другой настораживало, так как я боялся ошибиться, что притупилось внимание.
Перед поездкой дал последние наставления сотрудникам. За оставшиеся несколько дней до отъезда старался вечерами восполнить информацию об этой неизвестной мне стране: изучал карту города, повторял арабский, изучал, кто есть кто. Благо, что тревожить меня никто не мог. Для Морис я был вне зоны интересов. Страна была неизвестна мне потому, что я там ни разу не был, хотя в годы учебы довелось изучать и ее. Никто не знал тогда, где могли мы оказаться.