Миссия – любовь

Басова Юлия

– Будет грустно, если ты что-нибудь мне сломаешь. Руку, например. Я буду ходить в гипсе, и мама меня долго не выпустит из дома. Так что вставай. Поедем в какой-нибудь ресторан, покормишь меня, а то я две недели ничего не ела.

Услышав это, Стронг с облегчением вздохнул, взял меня за руку, медленно поднес ее к своим губам и нежно поцеловал.

– Вот видишь, уже исправляешься, – беззаботно заметила я, – еще несколько тренировок, и ты научишься рассчитывать силушку свою богатырскую.

Роберт окончательно

успокоился и весело рассмеялся. Мы пошли к машине. На улице к нам несколько раз подходили, узнавая знаменитого голливудского актера. Стронг терпеливо раздавал автографы. Поклонники, в основном девчонки, следовали за нами по пятам до самой машины. Мы торопливо сели в «Рэйнджровер» и отправились в центр.

Когда мы ехали по Николоямской улице, я спросила:

– У тебя так… было со всеми девушками?

– Нет. Я никогда и ни в кого не влюблялся. Был только секс. Без лишних эмоций, ярости, страсти. Только взаимное удовольствие.

Я расхохоталась:

– А со мной тогда что?

– А тебя я люблю. По-моему, – тихо признался он, – впрочем, тебе не привыкать.

Мы помолчали, потом я сказала:

– Мне ни до кого дела нет, кроме тебя. Скажи, а как теперь быть со всем этим?

– Не знаю. Отказаться от тебя не могу. Уже пытался. Значит, придется поработать над своими эмоциями, чтобы и в самом деле не причинить тебе вред. А на это нужно время.

– А мне что делать? – грустно спросила я. – Тоже над своими эмоциями поработать?

– А ты постарайся не доводить меня до взрыва. Видишь, я пока не готов.

Я засмеялась:

– А ты меня разлюби. Тогда у нас сразу все получится!

Роберт оторвался от дороги и сказал очень серьезно:

– У нас и так все получится. Просто дай мне время. Я не ожидал тебя встретить в этой жизни и оказался не готов. Я кивнула, подумав: «В конце концов, Роберт Стронг, наша жизнь только начинается, и у меня есть время, чтобы тебя подождать».

Мы доехали до Таганки, и Роберт остановил машину возле красивого трехэтажного особняка. Этот дом, построенный, скорее всего, в позапрошлом веке, был верхом изящества и вкуса.

– Наверное, раньше здесь жила какая-нибудь богатая дворянская семья. Особняк передавался из поколения в поколение, пока не настала пора перемен. Уж не знаю, что было принято устраивать в таких домах при советской власти, но роскошное здание уцелело. Видимо, его посчитали достойным идей социализма. Когда закончился совок, кто-то из чиновников сумел приватизировать этот объект и присвоить его себе. А потом продал под ресторан. Или сам устроил в нем ресторан, – рассуждала я вслух.

Роберт удивленно посмотрел на меня. Я зарделась и объяснила:

– Мне нравится смотреть на красивые дома и придумывать, кому они принадлежали и кто в них сейчас живет. Угадывать год постройки, назначение. Фантазировать –

жила ли в этом месте любовь… Могу часами по центру ходить и играть в эту игру. Я же раньше в Москве жила, пока за город не переехала. Правда, сейчас редко приезжаю. Наверное, повзрослела. В пробках стоять не хочется…

– По-моему, русские женщины не только красивые. Они еще и умные. Даже чересчур. Я не понял ничего из того, что ты сказала. – Стронг с нежностью взглянул на меня.

Я махнула рукой.

Мы зашли в ресторан, и Роберт попросил администратора:

– Мы хотим занять отдельный кабинет.

Я добавила:

– И покурить кальян!

Брови Роберта поехали вверх:

– Это что за новости? Ты куришь кальян? Так, признавайся, чего еще я не знаю о тебе?

Я промолчала. Какими словами можно было объяснить проснувшуюся во мне жажду жизни? Мне хотелось целоваться, заниматься любовью, ходить по ресторанам и, да, курить кальян. По-взрослому, по-настоящему. Наслаждаясь, как и советовал Роберт, каждым мгновением.

В ресторане нам выделили кабинет, отделанный в марокканском стиле. Стены были покрыты матовой краской оливкового цвета и обиты плотной тканью с затейливым рисунком. На полу лежал ковер ручной работы, а на потолке красовался бронзовый светильник с цветными стеклами.

Я заказала шашлык из ягненка и овощи на гриле. Никогда еще обычное мясо не казалось мне таким вкусным! Роберт взял форель и начал уплетать ее с таким аппетитом, будто за время моей болезни не притрагивался к еде. Словно подтверждая мою догадку, он сказал:

– Что-то в последнее время есть не хотелось.

Я внимательно смотрела на своего спутника. Мне бросилось в глаза, что кожа его была тонкой и нежной; сейчас, поев, Роберт разрумянился – и выглядело это по-детски трогательно.

– Сколько дней ты обходился без пищи? – Я думала, получится смешная шутка, ведь человек не может долго прожить без еды, если он не болеет и не бредит.

– Две недели и три дня, – последовал спокойный ответ. Я опешила:

– Сколько?

– Ты слышала. Зря удивляешься. Могу и дольше. Еда – совсем не главное в жизни. И даже не источник энергии. Мною и такими, как я, движет иная сила.

– То есть ты можешь совсем не есть?

– Могу. Только зачем? Ведь так приятно пообедать в компании красивой девушки!

Я насупилась:

– А ты, значит, только в компании красавиц принимаешь пищу? Я учту.

– Для меня теперь существует только одна красавица, и она очень мешает мне доесть эту рыбу.

Я засмеялась и стала уписывать шашлык. «Черт возьми, Мила! Что это? У тебя был приступ ревности или ты ведешь себя, как тринадцатилетняя девочка, еще не научившаяся разговаривать с людьми? Вот это новости! Кое-кому нужно следить за языком!»