Миссия – любовь
Шрифт:
Роберт мрачно перебил меня:
– Да, твоя идея с необитаемым островом не так уж плоха. Только, боюсь, нас никто туда не пустит.
– А куда пустят? Я готова с тобой оказаться в любой точке мира. И даже вселенной.
– В расход нас пустят, я боюсь, – мрачно отшутился Стронг.
Настроение резко ухудшилось, и я попросилась домой:
– Что-то утомилась, хочется прилечь.
Роберт обеспокоенно положил мне ладонь на лоб:
– Да нет, вроде не горячая, а то я уж испугался.
Он был абсолютно прав – я чувствовала себя прекрасно. Просто мне нужно было побыть одной, чтобы переварить услышанное сегодня. Для одного
Стронг расплатился по счету. Ему, знаменитости с мировым именем, сделали огромную скидку. Я вспомнила, что в автосалоне тоже заплатила меньше, ничего для этого не сделав. «Мы отлично подходим друг другу. Две звезды, блин!» Я фыркнула, но веселье пропало, уступив место мрачной задумчивости.
Мы молча погрузились в «Рэйнджровер» и поехали по вечерней Москве.
– Мне завтра после учебы нужно будет поехать в салон, машину забрать. Ты подбросишь?
Роберт кивнул. Мы проезжали мимо Кремлевской стены, вдоль которой прогуливались пары. Некоторые девушки держали в руках цветы, подаренные кавалерами. Я вспомнила про букеты:
– Мне было очень приятно очнуться от болезни и увидеть цветы. Спасибо тебе. – И через паузу спросила: – Скажи, а ты умеешь читать мысли?
Ответ был очевиден, но, услышав: «Да. А ты не догадывалась?» – я уточнила:
– И мои тоже?
– Твои – почти нет, – спокойно отозвался Роберт, – ты ведь наполовину Ясная. Я только могу чувствовать, что тебе плохо. Или больно.
Именно это мне и хотелось узнать. Мысль о том, что он может хозяйничать в моей голове, вызывала беспокойство, которое теперь рассеялось.
Мы выехали из города. Вечерело, и небо стало затягивать облаками.
– Вот и осень накатила, – задумчиво проговорила я.
Роберт не ответил – он мог не слышать, уйдя в свои мысли. Меня не удивляли перепады его настроения: слишком много проблем, слишком много забот. Его жизнь – совсем не такая легкая и сладкая, как могло бы показаться на первый взгляд. Да и моя жизнь меняется, тесно переплетаясь с его, Роберта, жизнью. Детство кончилось, а взрослый мир оказался совсем не таким, каким я его себе представляла.
Мы подъезжали к дому. Я тихонько сжала руку Роберта. Говорить не хотелось. Стронг остановил джип у калитки и повернулся ко мне. От одного его взгляда сердце забилось сильнее.
– Ты так прекрасен, – тихо прошептала я.
Он как будто не слышал меня. Его серые глаза были полны затаенной боли. Я почувствовала, как он тянется ко мне, чтобы поцеловать, и замерла в предвкушении. Но он вдруг остановился на полпути. Дернувшись, словно от боли, он прошептал:
– Иди. Иди, прошу тебя.
Затем отвернулся и посмотрел куда-то в сторону, еле слышно процедив:
– Мне очень плохо. Я должен тебя защитить, и в первую очередь от себя.
Это было произнесено с таким отчаянием, что я не посмела ослушаться. Я выскочила из машины, аккуратно хлопнув дверцей, затем кое-что вспомнила и постучалась в тонированное стекло «Рэйнджровера».
– Роберт, а что такое «телефраг»?
Стронг вскинулся:
– Откуда тебе известно это слово?
– Не знаю. Приснилось ночью.
– Это в компьютерных играх, в стрелялках разных, способ убийства, когда один игрок телепортируется в точку, в которой находится другой, и таким образом убивает его, – объяснил Стронг безжизненным голосом, –
Я не была игроманом, поэтому почти ничего не поняла, только кивнула и пробормотала:
– Спасибо, до скорого.
Роберт выглядел таким потерянным, что мне захотелось снова прижаться к нему, поцеловать, утешить, но я знала, что не могу себе позволить такой роскоши. С огромным усилием я заставила себя оторваться от машины и удалиться прочь.
«Ничего, все пройдет, – рассуждала я, подходя к дому. – Ведь мы скоро увидимся. Уже завтра. И я снова смогу любоваться его восхитительно прекрасным лицом».
Ангелы-хранители
Заперев на всякий случай калитку, я позвонила в дверь. Мама открыла почти сразу.
– Ну, как погуляли? Что-то долго. Я уже тебе звонить хотела.
– Мы в ресторане были, – кратко ответила я, – очень устала. Пойду посплю.
Мать сгорала от любопытства, но на это ей нечего было возразить. Я быстро поднялась в свою комнату, правда, потом опять спустилась. Проверив, заперта ли входная дверь на все замки, я проследовала мимо озадаченной мамы обратно наверх.
– Ты чего осторожничать стала? – удивленно спросила родительница.
Я сделала вид, что не услышала ее вопроса. Не рассказывать же ей, что две недели назад меня пытались убить и, вполне возможно, захотят это проделать снова.
Поднявшись в спальню, я разделась, завернулась в уютный махровый халат, уселась в кресло и попыталась проанализировать слова Роберта. «Итак, мой отец, Игорь Богданов, – тоже Ясный, как и Роберт. Кто такие эти Ясные? Чем они занимаются? Откуда они появились?» На эти вопросы у меня ответов не было. «Поехали дальше. Ясные бывают нескольких видов. Игорь Богданов, например, Ясный отец. Это означает… И правда, а что это означает? Хотя… Роберт сказал, что мой отец был создан для любви. Это – его предназначение. Непонятно, почему у них все так сложно. Роберт любить не должен. Для него главное – его миссия. Что за миссия и почему нельзя объединить в одном человеке долг и любовь? Почему одни – чтобы любить, а другие – чтобы заниматься чем-то сложным и опасным? Правда, Стронг упоминал Могадишо. Если говорить о горячих точках, то становится более или менее понятно, о какой миссии идет речь. Хотя тоже не все. Вопросов – море. Ответов – ноль. Надо позвонить отцу. Теперь он уже никуда не денется. Кстати, мать говорила, что мой отец и Роберт встретились здесь, у нас дома. Выходили на улицу поговорить. Сидели в машине около часа. Наверняка знакомы. Или тут познакомились? Интересно, мой папа знает, что Стронг следил за мной, когда я была маленькой? Что он чувствовал тогда? Как отреагировал Игорь Богданов на то, что его коллега, или как там это называется у Ясных, теперь встречается с его дочерью? Как принял новость, что меня хотели убить, пропитав ядом снимки, которые я держала в руках?»
Я потянулась за телефоном и набрала номер отца.
– Алло! – раздался знакомый голос.
– Привет! Когда встретимся? – без всяких реверансов спросила я.
– Ты в курсе, я приходил, когда ты… болела? – поинтересовался отец.
– Да. Только поговорить не получилось. Знаешь, у меня в последнее время жизнь просто ключом бьет. С этим надо что-то делать.
В трубке повисла глубокая пауза. Затем отец сказал:
– Хорошо, дочка. Я сейчас занят по горло, но на следующей неделе попробую выкроить часок-другой. Добро?