Миссия – любовь
Шрифт:
Ясный стоял несколько в стороне от меня и Лизы, внимательно прислушиваясь к нашей беседе. После того как я задалась вопросом по поводу одежды, он произнес:
– У меня в шкафу завелась пара женских платьев как раз твоего размера. Выберешь то, которое тебе больше понравится.
«Значит, эта американка и сюда добралась! Или он ждет ее, раз купил одежду, чтобы тощая леди не тащила в Россию чемоданы. Все для удобства любимой! Браво, Роберт!»
Я хмуро кивнула и стала подниматься по лестнице.
– Не трогай повязку на руке! – сказала Лиза мне вслед. – Просто вымойся и оденься. Остальное мы сделаем сами!
Я опять кивнула, не оборачиваясь, и поднялась на второй этаж. «Он меня даже
Тем не менее я достала одно из платьев – больше переодеваться было не во что. «Даже если меня больше не любят, это не повод ходить пугалом, – трезво рассудила я. – А еще эта рука…» Забытая травма вновь напомнила о себе – боль, временно отступившая, теперь казалась нестерпимой. «Как я буду мыться? Можно ли мочить поврежденную руку, ведь вода непременно попадет под повязку?»
Неожиданные последствия
Мне казалось, что больнее быть уже не может – но вода, попавшая на руку, дала почувствовать иное. Я закусила губу, чтобы не завопить. Лиза предупреждала меня, что повязку не надо трогать, но я уже намочила ее, поэтому очень хотела снять бинт, насквозь пропитанный кровью.
Я вылезла из-под душа и, смешно шлепая мокрыми ногами по кафельному полу, подошла к настенному шкафчику. Там у Роберта хранились разные гигиенические принадлежности – ватные диски, палочки для ушей, зеленка (зачем она ему, ведь у него на теле не остается никаких ран?). На мое счастье, там же нашлись упаковка со стерильным бинтом и маленькие маникюрные ножницы. «Отлично. Значит, я смогу самостоятельно заменить повязку. И что Роберт имел в виду, сказав, что у меня почти нет правой руки?»
Немного подумав, я решила сначала вымыться, а потом уже перебинтоваться. Теперь я была умнее и отставила руку подальше, помыв под теплой водой все остальные части тела. На стеклянной полочке рядом с ванной выстроилась целая батарея средств по уходу за волосами. «Конечно, Роберту же надо следить за своей такой прекрасно окупающейся внешностью!» – думала я, шипя от боли.
С трудом вымыв волосы левой рукой, я занялась телом. Кое-где нашлись небольшие ожоги, но я не стала обращать на них внимания, думая лишь о том, как бы побыстрее вымыться и одеться. С детства ненавижу, когда меня кто-нибудь долго ждет!
Наконец, с водными процедурами было покончено. Обернувшись в мягкое белое полотенце, я посмотрела на свое отражение в зеркале. Стало лучше. Копоть и сажа с моего лица исчезли. Волосы – чистые, влажно сияющие под электрическим светом – уже не стояли дыбом.
Я зашла в спальню и уставилась на прекрасные платья, которые подбирали с огромной любовью, увы, не для меня. Одно из них, цвета морской волны, с нашитыми поверх корсета крупными стразами, манило и заигрывало со мной, приглашая
«Ага, вот то, что нужно. Платье цвета зари. С абстрактным рисунком. Изысканно простой фасон – на тонких бретельках, длинное, прямое, с небольшим шлейфом сзади. Никаких крючков и завязок. Надела – и пошла».
Я довольно легко справилась с ним и удивленно уставилась на свое отражение в зеркале. «Что ж, чудесно! Сидит как влитое. Наверное, американская невеста Роберта очень сильно разозлится, когда поймет, что это чудесное платье ей велико. Хотя, может, после того, как Стронг отдаст его в химчистку, оно подсядет…» Я сильно закусила губу. Мысль о том, что после меня вещь придется почистить, чтобы невеста Роберта не почувствовала запах другой девушки, привела меня в бешенство, которое быстро сменилось полной апатией. Я уселась на краешек кровати и прикрыла глаза. «Все. Больше не могу. Надоело. Переживать, ревновать, гонять в голове мысли, от которых самой же больно. Смотреть, как рушится моя жизнь, и не знать, что делать». Мне захотелось спрятаться от всего этого, зарыться с головой в теплое одеяло и переждать. Очнуться году этак в четырехтысячном, не раньше. Хотя и там меня будут ждать все те же проблемы: Роберт, скорее всего, бессмертен.
«Кстати, вечная жизнь – не такая уж замечательная вещь. Подумать только – ссора с таким же бессмертным будет длиться целую вечность! Конечно, можно будет попытаться все уладить, решить мирным путем; а что, если не выйдет?» Я вспомнила холодный взгляд Стронга, его презрительную усмешку и подумала, что он-то никогда меня не простит. Похоже, я действительно сильно его уязвила.
Снизу раздавались приглушенные голоса. Я тряхнула головой и машинально потрогала волосы: «Почти высохли». Пряди, которые я забыла расчесать, легли крупными полукольцами на грудь и плечи. «Надо еще руку перебинтовать». Я дотронулась до правой руки, и она заныла, словно предостерегая меня от необдуманных действий. «Что ж, возьму с собой перевязочный материал и последую совету Лизы – сама трогать не буду, а доверюсь ей и Роберту».
Выходя из комнаты, я задумалась: что же надеть на ноги? С таким платьем обычно носят высокие каблуки. Внизу, на самой нижней полке шкафа, стояло несколько пар классических «лодочек» разных цветов. «Все-таки я неплохо знаю Роберта. Такой основательный… Если он столько прекрасных вечерних платьев купил, то и о туфлях не забыл. Не удивлюсь, если в этом шкафу найдется и пара-тройка клатчей». Я выбрала шелковые розовые туфли, которые необычайно подходили к моему (на этот вечер) платью, и еще раз подивилась тому, насколько повезло с размером – мой, 39-й.
Я стала спускаться вниз по лестнице, и с каждым шагом сердце тяжело ухало в груди. В моей дрожащей руке был зажат чистый бинт, и я старалась смотреть только на него, а не на Роберта.
– Вот, – сказала я, – принесла материал. Не могли бы вы мне помочь… и все такое.
Я сжала кулаки и подняла голову – Роберт внимательно смотрел мне в глаза. На секунду мне показалось, что он восхищается мной, но – все-таки показалось.
– Мила, может, тебе успокоительного? – неожиданно предложила Лиза.