Миссия (не)выполнима: довериться бабнику
Шрифт:
– Я просто надеюсь, что ты говоришь о прогулках и всяких других милых штучках, - недовольно сказала я, отнюдь не обрадовавшись тону, которым он произнёс последнюю фразу.
– А ты подумала о чём-то другом? – наигранно удивился тот. – Неужели в моих словах можно было уловить какой-то странный подтекст?
– Да ну тебя, - пробурчала я, давая понять, что разговор окончен.
Фил рассмеялся, в который раз наслаждаясь моей реакцией, я же, фыркнув, вновь отвернулась к окну. Ребёнок, ей-Богу. И что мне с ним прикажете делать? Порой ему очень нравилось вгонять меня в краску – эта черта осталась у него ещё со школы. К сожалению для парня, я всё же выросла, а потому перестала смущаться из-за его невинных подколов и мелких знаков
Поначалу я искренне радовалась, что могу спокойно переносить все его ухаживания, внезапные объятия и поцелуи, а также перестала столь бурно реагировать всякий раз, стоило ему взять меня за руку. Было приятно, но неловкости больше не ощущалось. Однако я даже не успела как следует насладиться тем, что вышла на новый уровень, как Гардинер тоже решил, что ему давным-давно пора это сделать. К сожалению, противостоять его новым уловкам я ещё не научилась. Поэтому можно сказать, что именно в этом аспекте наши отношения остались всё ещё на уровне школьных, пусть в остальном мы и продвинулись.
По пути нам понадобилось заскочить в магазин, из-за чего мне захотелось вернуться в школьные годы, когда можно было стукнуть парня прямо на улице и на тебя не посмотрят, как на сумасшедшую, потому что «Ты же взрослая, веди себя соответственно». Но такое желание возникало у меня неспроста, а потому, что шатен будто намеренно оттягивал момент с открытием капсулы, хотя мне с каждой секундой становилось всё сложнее терпеть, учитывая, что она была у меня в руках.
Если честно, мне было интересно не только то, что написал парень, но и что написала сама я. Какое-то время слова на бумажке держались у меня в памяти, однако со временем стали забываться, а теперь же я помнила лишь общий смысл. Интересно было вспомнить, что тогда волновало меня больше всего и чего я тогда хотела для нас. И что хотела сказать Филу. В то время наши отношения находились в несколько подвешенном состоянии, поэтому я буквально жаждала узнать, что в тот момент думали мы оба об этой ситуации и оба ли видели в этом проблему. Ведь порой мне кажется, что я просто мастер высасывать их из пальца.
Когда мы переделали все возможные дела по пути домой и наконец-то добрались до него, я готова была уже вскипеть от негодования, хотя старалась не подавать виду, несмотря на наглую ухмылку Гардинера, который делал это всё, естественно, специально. Но я не оставила парня безнаказанным, сказав, что все покупки, сделанные нами по пути, он будет заносить в дом сам, а я подожду его в нашей спальне. Тот, как ни странно, не стал особо сопротивляться, позволив мне делать то, что хочу.
По пути в нашу комнату я всё же заскочила в ванную, чтобы отмыть руки от грязи, а заодно и получше очистить саму бутылку, только после этого зайдя в спальню. Делать было особо нечего, поэтому сперва я просто легла на кровать, намереваясь дождаться Фила, но никак не могла оторвать взгляда от стеклянного предмета в моих руках. Вроде всего лишь бутылка, а несёт в себе больше смысла, чем некоторые фотографии, которые у меня появилась привычка коллекционировать и развешивать на стенд, расположенный на одной из стен нашей комнаты. Кажется, я стала чересчур сентиментальной.
Вспомнив о стенде, я встала с кровати и, пройдя буквально пару шагов к противоположной стене (фотографии были развешены прямо напротив кровати, хотя внимательно рассматривать их оттуда было всё же не очень удобно), остановившись рядом с ним. Все фото были развешены, если так можно сказать, в хронологическом порядке, а потому мне нравилось пробегаться по ним взглядом, восстанавливая уже прожитые моменты в своей памяти. Возможно, дело в том, чем мы сегодня занимались, но у меня появилось странное и непреодолимое желание сделать так ещё раз.
Посмотрев левее, я наткнулась взглядом на самую первую фотографию, которую прикрепила сюда, когда мы только въехали. Это было наше первое совместное с Филом фото, которое я когда-то
Вспомнив это, я скользнула взглядом дальше – на две фотографии с выпускного. На первой я была со своими родителями – у мамы на глазах стояли слёзы, а папа просто обнимал меня и, как обычно, широко улыбался. К тому моменту все неурядицы между ними были позабыты, а также они обо всём поговорили. Не во время моей учёбы в школе, но Люси всё же рассказала мне, в чём была суть их разговора с Робертом, когда они помирились. Моя мама не собиралась ни на кого менять папу, у неё и в мыслях подобного не было, просто он погряз в своей работе, я стала взрослее и, конечно же, немного отдалилась от неё в то время, из-за чего женщина, постоянно сидя дома, попросту стала чувствовать себя ненужной. Арон же стал тем, кто в той или иной степени понимал её, проводил с ней время и утешал. По сути, они оба стали чем-то вроде жилетки друг для друга, в которую могли поплакаться, однако никто и предположить не мог, во что выльется их дружба.
У Арона не было намерений разрушать нашу семью, а колкие фразы, которые он бросал в адрес Роберта, были адресованы ему лишь из-за того, что он был на стороне Люси в тот момент и злился на моего отца за то, что тот допустил в своей семье подобное. Сам мужчина был в своё время на грани развода, за что до сих пор чувствовал вину перед женой и дочерью, и ему искренне не хотелось, чтобы и наша семья прошла через подобное. Как ни парадоксально, это был именно тот случай, когда мы просто ошиблись в человеке. Кстати, он с моей мамой до сих пор дружит, даже иногда в гости заходит. Папа первое время обижался на это, но со временем даже привык, а мама его так похвалила за это, что у меня создалось впечатление, будто всю жизнь я жила не с папой в доме, а с братиком – ещё одним ребёнком Люси.
Улыбаясь тому, что всё у них до сих пор хорошо, я перевела взгляд на следующий снимок. На нём уже была вся наша компания – я, Фил, Лили, Дженни, Майк и Генри. Нравилась мне эта фотография тем, какая настоящая она была. Если моё фото с родителями было сделано до выступления со спектаклем, то это – после. Взъерошенные, раскрасневшиеся из-за того, что пришлось неплохо попрыгать во время исполнения финальной песни (которая была под угрозой срыва, поскольку Сью решила добавить её за неделю до выступления), но счастливые мы стояли одной большой кучей друзей и, обнимаясь друг с другом, смотрели в камеру. Помню, перед тем, как получить необходимый результат, мы испортили кадров двадцать, поскольку поочерёдно то вздыхали от усталости, закатывая глаза, то просто закрывали их, на что Роберт грозился наказать нас. Но фото, в конечном итоге, было сделано, несмотря на то, что нам нужно было быстрее переодеться из костюмов в более удобоваримую одежду.
Кстати, о спектакле. Говорить, что он прошёл на «Ура», я не буду, потому как, откровенно говоря, это не так. Мы пару раз забыли свои реплики, из-за чего приходилось импровизировать – удачно и не очень, – ещё у нас возникали проблемы с костюмами, которые большинству были не по размеру, а также во время выступления я едва не отдавила Гардинеру все ноги, когда в нашей общей сцене он должен был резко потянуть меня на себя, отводя в сторону, а я запнулась о длинное платье злой принцессы, которое почему-то было слишком яркое. Наверное, чтобы я тоже стала злой, ведь мне оно не нравилось.