Миссия Шута

Хобб Робин

Я знал, что у нас нет шансов, поэтому стрела, ударившая в стену рядом с моим ухом, меня не слишком встревожила. Какой-то глупец бессмысленно затрубил в горн. Я не обращал внимания, продолжая наносить удары врагу. Один уже умирал, и я прикончил второго обратным взмахом клинка. Еще раз атаковал мечом и с удивлением обнаружил, что враг отступил. Я издал победный клич и шагнул вперед. Теперь мое тело защищало Дьютифула.

– Ну, кто еще хочет умереть?! – оскалился я, маня Полукровок свободной рукой.

– Опустить клинки! – послышался чей-то крик.

Я еще раз взмахнул

мечом, но враг вновь отступил, побросав оружие на землю. Ко мне подошел лучник. За ним теснились другие, их стрелы были направлены прямо мне в грудь.

– Опусти меч! – вновь приказал первый лучник.

Я узнал паренька, который напал на нас, ранил Лорел и убежал вместе с ней. С трудом переводя дыхание, я раздумывал, не заставить ли их убить меня, когда раздался дрожащий голос Лорел:

– Опусти меч, Том Баджерлок. Ты среди друзей.

В сражении мир кажется крошечным, жизнь становится короче взмаха клинка. Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Они проявили благородство, предоставив мне это время. Я огляделся, пытаясь понять, что произошло. Лучники, направленные в мою грудь стрелы и Лорел. Я впервые видел людей, которые пришли с ней, все они были заметно старше соратников Лодвайна. Шестеро мужчин и две женщины. Большинство вооружены луками, но в руках у некоторых я увидел лишь тяжелые посохи. Часть лучников держали под прицелом людей Лодвайна, побросавших мечи. Сам Лодвайн сидел на земле, сжимая культю. Два шага – и я его прикончу. Я сделал вдох. Рука Дьютифула опустилась на мое плечо.

– Опусти оружие, Том, – тихо сказал принц, и мне вдруг показалось, что я слышу спокойный голос Верити.

Моя рука расслабилась, теперь острие клинка было направлено в землю. Каждый вдох вызывал боль в пересохшем горле.

– Брось оружие! – настаивал лучник.

Он сделал шаг вперед, и я услышал характерный звук натянутой тетивы. Мое сердце вновь забилось сильнее. Я прикинул расстояние, которое мне необходимо преодолеть.

– Подождите! – раздался голос лорда Голдена. – Дайте ему время прийти в себя. Он охвачен горячкой боя и не может мыслить ясно. – Он подошел ко мне, расталкивая сильных лучников, и встал между мной и воинами, не обращая внимания на направленные ему в спину стрелы. – Успокойся, Том. – Лорд Голден говорил со мной так, словно я вдруг превратился в норовистую лошадь. – Все позади.

Он сделал еще один шаг и положил руку мне на плечо, я услышал изумленные голоса, словно лорд Голден совершил отчаянно смелый поступок. Меч выпал из моих ладоней. У меня за спиной рухнул на колени Дьютифул. Я посмотрел на него. На его руках и рубашке была кровь, но я сразу понял, что сам он не ранен. Он бросил мой кинжал и поднял кошку на руки. Прижав ее к груди, словно ребенка, он начал раскачиваться, повторяя снова и снова:

– Кошка, друг мой…

На лице лорда Голдена появилась тревога.

– Мой принц, – начал он, наклоняясь, чтобы коснуться Дьютифула, но я остановил его.

– Оставьте его в покое, он должен оплакать друга.

Сквозь толпу ко мне пробился волк, который едва держался на ногах. Пришел мой черед опуститься на колени.

С этого момента на Тома Баджерлока

и его волка никто не обращал внимания. Они оставили нас сидеть на полу пещеры и куда-то увели Лодвайна и его людей. Нас это вполне устраивало, мы получили возможность побыть вместе, а я смог спокойно понаблюдать за происходящим. Впрочем, в основном я смотрел на принца. Лучник, которого звали Диркин, привел с собой старую целительницу. Она отложила в сторону лук и подошла к принцу. Целительница не пыталась прикоснуться к нему, лишь присела рядом. Ночной Волк и я несли дозор с другой стороны. Она посмотрела на меня всего один раз. Наши взгляды встретились, и я увидел усталые глаза, полные печали. Боюсь, в моем взгляде она прочла то же самое.

Тела Полукровок, которых я убил, вынесли наружу и погрузили на их лошадей. Слишком поздно я услышал топот копыт. Полукровкам позволили бежать. Я стиснул зубы. Помешать им было не в моих силах. Последним скрылся Лодвайн, который раскачивался в седле своего покрытого пеной скакуна, и одному из Полукровок пришлось сесть сзади, чтобы он не упал. Бегство Лодвайна встревожило меня больше всего. Я не только отнял у него принца и убил кошку, в которой обитала его сестра, но и сделал калекой. Лишние враги мне были совершенно ни к чему, но тут уж я ничего не мог поделать. Лодвайн уехал, оставалось надеяться, что мне не придется об этом пожалеть.

Целительница позволила принцу обнимать кошку до захода солнца. Потом она посмотрела на меня.

– Забери у него тело кошки, – попросила она.

Не самое приятное поручение, но я молча повиновался.

Принц далеко не сразу согласился отдать холодеющий труп. Я очень осторожно подбирал слова, понимая, что сейчас не время применять Скилл, Дьютифул должен сам принять решение. Когда он наконец согласился отдать кошку, она оказалась удивительно легкой. Обычно мертвое животное кажется тяжелым, но теперь, когда жизнь покинула худенькое тельце, стало ясно, в каком жалком состоянии находилась маленькая кошка.

«Кажется, все ее тело изъедено червями», – сказал Ночной Волк и был не далек от истины.

Теперь от нее остались лишь полинявший мех да кости. Когда целительница взяла тельце кошки из моих рук, в ее глазах промелькнул гнев. Она негромко проговорила:

– Она даже не позволяла ей следить за собой, как положено кошке. Пеладайн пыталась быть женщиной в обличье зверя.

Женщина навязала кошке человеческий образ жизни. Она не давала ей подолгу спать, лишала возможности ухаживать за собой, играть и охотиться. Полукровки использовали Уит только в своих целях. Я чувствовал отвращение к ним.

Целительница унесла кошку из пещеры, принц, я и Ночной Волк последовали за ней. Для маленького тела уже приготовили небольшой курган. Все люди Диркина собрались, чтобы проводить отважного зверя. В их глазах печаль мешалась с уважением.

Дьютифул не мог говорить, и короткую речь произнесла целительница.

– Дальше она проследует без тебя. Она умерла за тебя, чтобы освободить вас обоих. Сохрани в своей душе кошачьи следы. И пусть навсегда уйдет человеческая часть, которую тебе пришлось делить с ней. Вы расстаетесь.