Миссия в Афганистане (Они называют меня наемником - 15)
Шрифт:
– Бедная глупая девчонка, - прошептал Фрост, - ей бы жить и жить, а она погибла...
Он достал сигареты, зажигалку и попытался прикурить, но его пальцы так сильно дрожали от ярости или от чего-то другого, что у него ничего не вышло.
Глава двадцать вторая
Фрост уже неплохо освоил верховую езду, а потому держался рядом с Акбаром, Сабханом и остальными; Дженкс немного отставал. Поверх куртки и шапки капитан опять намотал бурнус. Это было сделано по двум причинам: чтобы защититься от ветра и чтобы не привлекать к себе ненужного внимания своим европейским видом, доведись им встретить кого-нибудь.
Они ехали уже семь часов, покинув лагерь Сабхана рано утром. Снова шел снег. На горизонте уже было видно селение, где они рассчитывали получить информацию о местонахождении Мохаммеда уль-Раика, лидера крупной группировки моджахедов.
После возвращения в лагерь Фрост и Дженкс долго разговаривали. Главной темой было советское супероружие. Выяснилось, что оно представляет из себя лазерную пушку, которая может стрелять со скоростью пулемета, при этом используется какой-то новый тип самоподзаряжающихся солнечных батарей.
Собственно, слово "пушка" не совсем тут подходило, подчеркнул Дженкс. Но капитан довольно слабо разбирался в физике, чтобы использовать более приемлемые термины. Он уяснил лишь, что лазерный луч - толщиной в человеческий волос - обладал огромной силой и мог пробить броню любого современного танка.
Установку можно разместить практически везде - сказал Дженкс. На самолете, вертолете, танке и даже в полевых условиях, на станке вроде пулеметного.
Мэтт также сообщил, что по его данным - а он собрал уже немало информации - модель была всего лишь прототипом. Было изготовлено только три подобных прибора, и лишь один из них пока работал. Если его похитить, то американские ученые могут без труда скопировать установку, но уничтожение лазера ничего не даст, ибо главное заключалось не в самой лазерной пушке, а в источнике его мощности, который был принципиально новым изобретением. Именно он представлял главный интерес.
Чтобы похитить образец, необходимо было совершить нападение иди на бронеколонну русских, или на их военную базу. А для этого сравнительно немногочисленного отряда Сабхана было явно недостаточно. Тут требовалось собрать все возможные силы и надеяться оставалось лишь на моджахедов уль-Раика.
По подсчетам Дженкса, для операции нужно было не менее пяти тысяч человек. Он также подчеркнул, что испытания оружия были практически завершены, и в самом скором времени - может, даже через неделю - установку отвезут обратно в Советский Союз. И здесь тем более требовалась помощь Мохаммеда уль-Раика: в его распоряжении была хорошо организованная разведывательная сеть, а поскольку никто из его агентов не принимал участия в актах саботажа или диверсиях против русских, разгромить эту сеть или хотя бы раскрыть ее было очень трудно.
Акбар ехал впереди колонны, рядом с ним скакал его помощник Хафиз. После гибели Мераны Фрост старался избегать компании афганцев. Капитан не знал, кто виноват в смерти девушки, но подсознательно обвинял в этом моджахедов, ибо должен был кого-то обвинить.
"Они относились к ней, как к женщине, - думал он, - а позволили умереть, как мужчине. Это нечестно".
Он достал сигареты и закурил. Капитан уже очень устал от этих бесконечных переходов, от холода, от войны. Но он не мог позволить русским развернуть свое новое оружие. Наемник прекрасно
Фрост выбросил окурок и стукнул коня пятками.
Мохаммед уль-Раик прекрасно говорил по-английски.
– Совершенно ясно, сказал он, - что если необходимо привлечь к операции моих людей, то делать это нужно сейчас, как и предлагает капитан Фрост. Следует захватить оружие целиком до того, как его вывезут в СССР, чтобы потом не добывать установку по частям. Мистер Дженкс, насколько я знаю, опытный пилот, и мы можем...
– Эй, послушайте, - вмешался Дженкс.
– Я могу пилотировать практически любую машину, произведенную в США даже тридцать лет назад, но черт его знает, на чем сейчас летают русские.
Уль-Раик покачал головой.
– Если Аллах желает, чтобы мы вырвали из рук советских захватчиков это страшное оружие, - произнес он серьезно, - то он нам поможет и мистер Дженкс справится с управлением самолета. А если это против воли Всевышнего, то наши усилия и так будут напрасны.
Фрост хмыкнул.
– Мудро, Мэтт.
Мохаммед уль-Раик засмеялся, Дженкс - нет.
– Мне доводилось летать на одномоторных самолетах, - сказал Акбар. Возможно, я смогу помочь мистеру Дженксу.
– Да я тоже как-то посадил машину после небольшого инструктажа, заметил Фрост, - но черт меня побери, если я что-нибудь в этом понимаю. Это было ужасно. Да еще и с ядерным зарядом на борту.
Он передернул плечами от неприятного воспоминания.
– Ну, тогда можно считать, что мы договорились, - сказал афганец. Если мы собираемся увезти оружие, то его надо захватывать на том аэродроме, с которого установку готовятся отправить в СССР.
– А ваша разведка может выяснить, когда и где?
– спросил Фрост, прикуривая сигарету.
– Думаю, да, - кивнул уль-Раик.
– И без особых трудностей. Но главное тут не в средствах, а в цели нашей деятельности.
– А какая еще нужна цель?
– спросил капитан.
– Эта штука может нанести страшный урон народу Афганистана. И уже это делает. Она также может нанести урон и моей стране, если красные захотят развязать третью мировую войну, а они обязательно это сделают, если убедятся в своем преимуществе. Тогда мы все умрем, или почти все.
– Да, это веская причина, - кивнул уль-Раик.
– И ради нее стоит рискнуть жизнями моих агентов, которые будут добывать информацию, а если им это удастся, то и послать под пули тысячи моих бойцов. А затем мне придется передислоцировать мои отряды и самому сменить штаб-квартиру, чтобы избежать ответных мер советских войск. Фрост затянулся и выпустил дым.
– Можно, я скажу откровенно?
– спросил он.
– Конечно, капитан, - улыбнулся афганец.
– Мы здесь союзники, и каждый может говорить все, что думает.
– Насколько я понимаю, вы хотите получить какую-то компенсацию за участие вашего отряда в этой операции?
– Вы проницательный человек, - снова улыбнулся уль-Раик.
– Сейчас становится все труднее провозить сюда оружие и оборудование, в котором я и мои люди очень нуждаемся. Поймите, я ничего не выгадываю для себя - все это ради общего дела.