Миссия в Афганистане
Шрифт:
Он снова сплюнул, сунул в рот самокрутку, которую свернул во время произнесения этой речи, и встал на ноги. Фрост тоже встал и двинулся за Акбаром, предварительно убедившись, что “Узи” по-прежнему висит у него за спиной.
Они остановились на отдых в небольшой теснине почти у самого гребня. Внизу в голубой дымке лежал Афганистан, а перед ними был последний участок Хайберского перевала.
Акбар вытащил изо рта самокрутку, которую так и не закурил, выбросил ее и улыбнулся, показывая
— Тебе понравился мой меч? — спросил он.
— Я просто редко встречал людей, которые предпочитают этот вид оружия в наши дни, — ответил наемник. — Отсюда мое любопытство.
— Да, это так, — важно кивнул Акбар. — Поэтому меч дает мне преимущество в бою. Вот, посмотри…
Он отвернул свой балахон и расстегнул куртку, которая была под ним. Фрост поежился — его и в одежде холод пронизывал до костей. Под курткой у патана оказалась кобура с какой-то старой моделью смит-и-вессона и кожаные ножны с длинным острым кинжалом.
— Нож — это хорошо, — продолжал Акбар, — но меч лучше. Им можно убить больше людей. Мой дед и отец носили меч. Не этот, а другой. Его получит мой сын, когда подрастет. А когда он пойдет в бой, я отдам ему и этот. Такой закон.
— Пойдет в бой? — переспросил наемник.
— Я патан, — ответил Акбар. — Вся моя жизнь проходит в бою. И такой же будет жизнь моего сына. Эти горы, — он показал рукой, — их нужно защищать. Сейчас их хотят захватить русские, а до них были персы, англичане, турки. А завтра придет кто-то еще. Наши горы нужны всем. Но тех, кто придет, встретит мой сын — с мечом в руке, как встречал прежних завоевателей мой отец и как встречаю нынешних я.
— А зачем ты ходил в Афганистан? — спросил Фрост. — Мне об этом сказал Пласкевич.
— Драться с коммунистами. Но коммунисты стали очень сильными, с ними теперь трудно воевать. Они захватили кишлак, в котором была моя семья. Я отбил ее и привез сюда — мою жену, сына и дочерей. Потом я еще спускался с гор, но уже не надолго. Мое место здесь.
Он помолчал и вопросительно посмотрел на Фроста.
— А ты? Ты ищешь того американца, Дженкса? Он твой друг?
— Да, — ответил капитан. — Еще с Вьетнама.
— Там тоже была война, — задумчиво произнес Акбар. — Похожая на эту. Только не в горах, а в джунглях. Значит, ты уже бывал на войне?
Фрост хотел ответить, но почему-то промолчал, лишь кивнул.
— Иногда молчание лучше всяких слов, — философски заметил патан. — Ну, пора.
Они поднялись, потянулись и вновь принялись взбираться по скалам — Акбар первый, а Фрост за ним.
Преодолев трудный подъем, проводник и американец начали не менее трудный спуск, двигаясь по самому краю пропасти глубиной тысячи в полторы футов, а может, и больше.
Акбар постоянно оглядывался, прислушивался и даже принюхивался. Наконец он повернулся к наемнику.
— Плохо, капитан. Тут рядом должны быть русские, но их там сейчас нет.
— Тогда почему бы нам не воспользоваться тропинкой? — уже в десятый раз спросил Фрост. — Это карабканье меня совсем доконало.
— Нет,
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Акбар поправил карабин, который висел на его правом плече, и снова двинулся вперед. Фрост пошел за ним, пытаясь догадаться, что же придумал его проводник.
Машинально капитан достал свой “Кэмел”, зажигалку, вытащил из пачки сигарету и прикурил. Но после первой же затяжки голова закружилась, а хриплый кашель рванулся из легких и горла. Наемник вовремя вспомнил, что находится на очень солидной высоте над уровнем моря и курение здесь до добра не доведет.
Ему и так трудно было дышать разряженным воздухом, от этого мышцы очень быстро уставали. А вот Акбару недостаток кислорода нисколько не мешал. Он двигался так же бодро и упруго, как и на равнине.
Наемник и патан услышали это одновременно, и одновременно же упали на землю, прячась за скальным выступом, но при этом Акбар успел еще и вытащить меч. Они молча переглянулись. Все было понятно и без слов. Там, внизу, под ними, были враги.
Фрост осторожно потянул с плеча “Узи”, но увидел, что афганец неодобрительно качнул головой. Тогда капитан вытащил из-за голенища свой нож. Акбар кивнул и улыбнулся, хотя рядом с его мечом небольшой “гербер” напоминал булавку.
Патан жестом показал, что надо немного отползти назад, к тропинке. Фрост кивнул и начал движение, слыша, как его вещмешок трется о камни. Нож он крепко держал в правой руке. Акбар полез под балахон и достал свой кинжал. Он молча протянул его Фросту рукояткой вперед.
Капитан шевельнул губами, еле слышно произнеся: “Спасибо”, переложил “гербер” в левую ладонь, а в правую взял обоюдоострый кинжал Акбара. Лезвие было длиной дюймов двенадцать, не меньше.
Они продолжали осторожно двигаться к тропинке, но вот патан махнул рукой, приказывая остановиться. Он кивком указал вниз и показал Фросту шесть пальцев. Капитан уже сам слышал негромкие голоса и лязг металла. Он понял, что патруль Советской Армии, состоящий из шести человек, продвигается сейчас вдоль кряжа, совсем рядом с ними.
Американец и проводник залегли за выступом, который нависал над тропой. Акбар жестом приказал капитану оставаться на месте, а сам вдруг куда-то исчез. Фрост даже не заметил, куда, и не услышал ни малейшего отзвука его шагов.
Наемник пожал плечами. Что ж, это территория Акбара Али Хасана и он тут распоряжается. Тем более, что пока у Фроста не было никаких оснований сомневаться в своем проводнике.
Он еще плотнее вжался в скалу. Теперь уже ясно слышался стук сапог по камням, металлический лязг оружия и голоса, разговаривавшие на языке, которого капитан не понимал, ибо успел уже крепко подзабыть уроки Алены Гориной. Вот кто-то из солдат споткнулся и выругался негромко, но зло — проклятие можно всегда отличить по тону, даже не зная языка.