Миссия выполнима
Шрифт:
Телефон.
Президент поднял глаза, но не шевельнулся.
Саттертуэйт снял трубку и поднял ее к уху.
Это был Кермод, врач Декстера Этриджа. Он говорил раздосадованным тоном, словно расстроенный какой-то мелкой неприятностью:
– Десять минут назад. Это была субдюральная гематома.
Саттертуэйт накрыл ладонью микрофон:
– Он умер.
Президент моргнул:
– Умер.
Кермод все еще говорил, Саттертуэйт продолжал слушать:
– Медицина – не самая точная наука. Я хочу сказать, что в половине таких случаев диагноз удается поставить
– Не волнуйтесь. Вы же не невролог.
– Мы привлекали и неврологов. Никто ничего не нашел. Я хочу сказать, это был трудный случай. Мы нашли ее с помощью артериографии, но было уже поздно оперировать.
– Все в порядке, доктор.
– Все в порядке. Конечно. Я всего лишь убил следующего президента Соединенных Штатов.
– Ерунда.
Брюстер пошевелился – потянулся за сигарой, но ничего не сказал. Саттертуэйт слушал голос в телефонной трубке:
– Травма возникла при взрыве бомбы, когда его ударило по голове креслом. Церебральные полушария сместились вниз и создали давление на мозг. Это было кровоизлияние, но необычного типа. Гематома пряталась между слоями, и обнаружить ее с помощью обычной диагностики было невозможно. Для полного анализа требуется несколько недель, иногда месяцев. Но тогда будет уже слишком поздно.
Саттертуэйту надоело слушать покаянные излияния Кермода:
– Что с Джудит Этридж?
– Она сейчас в госпитале. Разумеется, она все знает.
– Президент ей позвонит.
– Хорошо.
– Всего доброго, – сказал Саттертуэйт и, отняв от уха все еще что-то бормочущую трубку, положил ее на аппарат.
Президент взглянул на него исподлобья:
– Проклятье.
Брюстер произнес это слово так, словно оно было отлито из тяжелой стали.
20.00, восточное стандартное время.
Снег прекратился. Рауль Рива опустил на окнах жалюзи, вышел в шляпе и пальто из комнаты и, нажав кнопку лифта, стал ждать, когда тот поднимется. Спустившись в вестибюль, он остановился у входной двери, не обращая внимания на вопросительный взгляд швейцара, и, постояв так несколько секунд, как будто оценивая погоду, вышел на улицу с видом человека, который никуда не торопится и ничем особенно не занят.
Телефонная будка находилась дальше по улице, и он подошел к ней ленивой походкой, рассчитав время так, чтобы оказаться рядом в восемь двадцать. Звонок был назначен на восемь тридцать, но он хотел прийти пораньше, чтобы убедиться, что телефон никем не занят. Он вошел в будку и сделал вид, что отыскивает номер в справочнике.
Звонок опоздал на три минуты.
– Международный звонок для мистера Феликса Мартина.
– Я слушаю.
– Спасибо… Все готово, можете говорить, сэр.
– Алло, Феликс?
Голос Стурки звучал совсем близко – связь была отличной.
– Привет, Стюарт. Как у тебя погода?
– Отличная. А у вас как?
– Был снежок, но сейчас перестал. Честно говоря, я бы тоже не
– Да какое там. Дела, всегда дела. – Стурка перешел на более деловой тон. – Какая ситуация на рынке?
– Не слишком здорово. Скверная новость – умер Декстер Этридж. Ты слыхал?
– Нет. Ты говоришь, Этридж умер?
– Да. Что-то вроде кровоизлияния – последствия тех взрывов в Капитолии. Рынок упал на четыре пункта.
– А как наши бумаги?
– Упали, так же, как и остальные.
– Думаю, со временем все наладится. Так всегда бывает. Надо только придержать акции и дождаться своей цены.
Рива сказал:
– Судя по тому, как идут дела, скорее всего, Комиссия по ценным бумагам и биржам начнет закручивать гайки.
– Да, надо ждать чего-то в этот роде.
– Эти радикалы просто идиоты. Если они не выпустят Клиффа Фэрли, на бирже все пойдет кувырком.
– Не знаю, Феликс. Мне кажется, у них какие-то серьезные планы. Я не удивлюсь, если они в один день убьют и Фэрли, и спикера палаты. Тогда президентом станет старина Холландер, а это, похоже, как раз то, чего хотят эти клоуны, – болван из правых, который своей политикой сделает для революционеров больше, чем кто бы то ни было другой со времен Фульхенсио Батисты. Как ты думаешь, они этого хотят?
– Мне в это что-то не верится. Спикер со всех сторон окружен охраной из Секретной службы, не представляю, как они смогут сквозь нее пробиться.
– Ну, они что-нибудь придумают. Всегда найдется какой-нибудь способ. Слушай, этот звонок стоит чертовски много денег, так что давай не будем болтать о политике. Из того, что ты сказал о рынке, я понял, что сейчас хорошее время, чтобы избавиться от наших «синих фишек», – допустим, в этот понедельник утром. Что скажешь?
– Мне кажется, надо подождать еще несколько дней, посмотрим, как пойдет дело.
– Наверно, ты прав. Решай все сам. По крайней мере, я думаю, надо обязательно сбросить акции «Мецетти индастриз», пока они не упали в цене.
– Ты хочешь распродать всю партию?
– Да, мы только что получили дивиденды по последней серии.
– О, тогда все в порядке.
– Ты же знаешь, Феликс, на меня всегда можно положиться в том, что касается снижения убытков. Я не люблю ставить на лошадку, которая начинает выдыхаться.
– А с другой стороны, – сказал Рива, – будь я на твоем месте, я бы еще придержал свои «синие фишки». Пока слишком рано их распродавать.
– Ну что ж, давай потянем еще несколько дней. Созвонимся в этот понедельник вечером, хорошо?
– Договорились. Желаю приятного уик-энда.
– Тебе тоже.
– Передавай привет Марджори.
– Обязательно. Пока.
– Счастливо.
Рива вышел из телефонной будки и посмотрел на небо. Сияние городских огней отражалось в тяжелой массе облаков. Он поднял воротник пальто и направился назад в отель.
07.00, североафриканское время.