Мистер Мерседес

Кинг Стивен

Взгляд Пиплса непроизвольно смещается вверх и влево. За годы работы Ходжес видел такое множество раз. В комнатах для допросов. Это означает, что Пиплс или уйдет от прямого ответа, или солжет.

Он выбирает первый вариант:

– Знаете, на Рождество она относилась к нам по-доброму. Иногда путала имена, но знала нас всех, и мы получали по сорок долларов и бутылке виски. Хорошего виски. А что мы видели от ее мужа? – Он фыркает. – Десять баксов в конверте с открыткой от «Холлмарка», это все, что нам доставалось, когда балом правил тот господин.

– На кого именно работает «Всегда начеку»?

– На Ассоциацию домовладельцев

Шугар-Хайтс. Знаете, одна из организаций, образованных соседями. Они оспаривают территориальные ограничения, которые им не нравятся, следят за тем, чтобы все живущие здесь придерживались определенных… э… стандартов, если можно так сказать. Местных правил очень много. К примеру, на Рождество можно зажигать белые лампочки, но не цветные. И они не должны мигать.

Ходжес закатывает глаза. Пиплс улыбается. Теперь от антагонизма они перешли к сотрудничеству, стали – почти – коллегами, и почему? Потому что Ходжес удачно прокомментировал чуть отличающееся от обычного имя охранника. Вы можете называть это везением, но существует нечто, позволяющее встать на одну сторону с человеком, которого вы собираетесь допросить, и отчасти успех Ходжеса на полицейском поприще объяснялся тем, что ему удавалось найти это нечто, если не всегда, то в большинстве случаев. Пит Хантли подобным талантом не обладал. Ходжес рад, что после ухода на пенсию умение по-прежнему служит ему верой и правдой.

– Кажется, у нее была сестра, – говорит он. – Я про миссис Трелони.

– Джанель Паттерсон, – без запинки отвечает Пиплс.

– Как я понимаю, вы с ней знакомы.

– Да, конечно. Она хороший человек. Похожа на миссис Трелони, но моложе и симпатичнее. – Его руки обводят некую фигуру. – Не такая худая. Вы, часом, не знаете, мистер Ходжес, есть ли прогресс в деле «мерседеса»?

На такой вопрос Ходжес ответа обычно не давал, но если хочешь получить информацию, необходимо ею и делиться. И теперь он в выгодном положении, поскольку никакой информации нет. Он повторяет фразу, которую услышал от Пита Хантли несколькими часами ранее:

– Тишь да гладь.

Пиплс кивает, словно ничего другого и не ожидал.

– Спонтанное преступление. Никаких связей с жертвами, никакого мотива, просто дьявольская жажда убивать. Единственный шанс поймать его – если он сделает это вновь, вы так не думаете?

Мистер Мерседес говорит, что повторения не будет, думает Ходжес, но этой информацией он делиться не собирается, поэтому соглашается. Согласие с коллегой всегда воспринимается положительно.

– Миссис Ти оставила большое наследство, – продолжает Ходжес, – и я говорю не только о доме. Как я понимаю, все отошло сестре.

– Да, – кивает Пиплс. Делает паузу, а потом произносит фразу, которую в не столь уж далеком будущем скажет Ходжес в разговоре с совсем другим человеком: – Могу я рассчитывать, что это останется между нами?

– Да. – На подобный вопрос наилучший ответ – простой. Никаких уточнений.

– Эта Паттерсон жила в Лос-Анджелесе, когда ее сестра… вы знаете. Таблетки.

Ходжес кивает.

– Замужем, детей нет. Семейная жизнь не сложилась. Узнав, что она унаследовала мегабаксы и дом в Шугар-Хайтс, Джанель мгновенно развелась с мужем и перебралась на восток. – Пиплс указал на ворота, асфальтовую подъездную дорогу и особняк. – Прожила здесь пару месяцев, до утверждения судом права наследования. Сблизилась с миссис Уилкокс, которая живет в доме шестьсот сорок. Миссис Уилкокс любит поговорить и видит во мне друга.

Под этим могло подразумеваться что угодно, от чаепития до дневного

секса.

– Миз Паттерсон стала ездить к матери, которая жила в кондоминиуме в центре города. Вы знаете о матери?

– Элизабет Уэртон, – отвечает Ходжес. – Я как раз задался вопросом, жива ли она.

– Я практически уверен, что да.

– Дело в том, что ее сильно донимал сколиоз. – Ходжес сгибается, чтобы показать, о чем речь. Если хочешь получать, надо и отдавать.

– Да? Тяжелое дело. Короче, Элен… миссис Уилкокс… говорит, что миз Паттерсон регулярно навещала мать, так же, как миссис Трелони. Но месяц тому назад или около того матери стало хуже, и теперь, как я понимаю, она в доме престарелых в Варшавском округе. Миз Паттерсон перебралась в кондоминиум. Там она сейчас и живет. Я, правда, изредка вижу ее. Последний раз – неделю тому назад, когда риелтор показывал дом потенциальному покупателю.

Ходжес приходит к выводу, что получил от Рэдни Пиплса предостаточно.

– Спасибо, что ввели в курс дела. Я поеду. Извините, что поначалу наши отношения не заладились.

– Пустяки, – отвечает Пиплс и крепко пожимает протянутую руку Ходжеса. – Вы вели себя как истинный профессионал. Только помните, я вам ничего не говорил. Джанель Паттерсон, может, и живет в центре, но она по-прежнему член Ассоциации, то есть клиент.

– Вы не произнесли ни слова. – Ходжес усаживается за руль. Он надеется, что муж Элен Уилкокс не застанет женушку и этого здоровяка в постели, если у них действительно так повелось. В этом случае охранное агентство «Всегда начеку» наверняка лишится выгодного контракта с Ассоциацией, а Пиплса тут же уволят. В этом сомнений быть не может.

«А может, она иногда подходит к его автомобилю, чтобы угостить свежеиспеченной булочкой, – думает Ходжес, отъезжая. – Ты слишком часто смотришь дневную программу этого нациста, который выдает себя за семейного психолога».

Но любовная жизнь Рэдни Пиплса не имеет для него никакого значения. Что имеет – и Ходжес, направляясь к своему куда более скромному дому в Уэст-Сайде, об этом размышляет, – так это следующие факты: Джанель Паттерсон унаследовала состояние своей сестры, Джанель Паттерсон живет в городе (уже какое-то время) и Джанель Паттерсон как-то распорядилась вещами ушедшей Оливии Трелони. В том числе и личными бумагами, а в них, возможно, есть письмо – как знать, может, и не одно – от этого урода, написавшего Ходжесу. Если такие письма существуют, ему хочется на них взглянуть.

Разумеется, это дело полиции, а К. Уильям Ходжес больше не полисмен. Этот путь уводит его все дальше за грань закона, и Ходжес прекрасно это понимает – прежде всего он скрывает от следствия важную информацию, – но у него нет ни малейшего желания останавливаться. Самодовольная наглость этого урода вывела Ходжеса из себя. И он признает: ему это только на руку. Появилась какая-то цель, а после нескольких месяцев, проведенных у телевизора, это великое благо.

«Если мне удастся чуть продвинуться, я, конечно же, передам все Питу», – убеждает он себя.

Когда эта мысль мелькает у него в голове, он не смотрит в зеркало заднего вида, а если бы смотрел, увидел бы, как его взгляд на мгновение сместился вверх и влево.

4

Ходжес паркует «тойоту» слева от дома под навесом, который служит ему гаражом, и, прежде чем пойти к двери, замирает на несколько мгновений, чтобы насладиться видом только что выкошенной лужайки. Потом находит записку, торчащую из щели для почты. Первая его мысль о Мистере Мерседесе, но Ходжес тут же понимает, что это чересчур смело даже для такого урода.