Мистер Мерседес
Шрифт:
Ответ очевиден: детектив Ходжес (пен.) охотится.
У Брейди отпадает желание проехать маршрутом прошлогоднего триумфа. Он делает запрещенный разворот (и это так не похоже на него) и направляется в Норт-Сайд. Направляется с единственной мыслью, которая вспыхивает и гаснет, как неоновая вывеска.
Ублюдок. Ублюдок. Ублюдок.
Все идет не так, как он предполагал. Ситуация выходит из-под контроля. Это неправильно.
Что-то надо сделать.
Когда
– Почему я? – спрашивает Ходжес. – Только пойми меня правильно. Я чувствую себя невероятно счастливым, даже благословенным, но мне шестьдесят два, и я толстый.
Она потягивает чай.
– Что ж, давай об этом подумаем. В старых детективных фильмах, которые мы с Олли в детстве смотрели по телику, я была бы одной из жадных стерв, может, продавщицей сигарет в ночном клубе, которая пытается соблазнить грубого и циничного частного детектива своим роскошным белым телом. Только я не из жадных, да мне это и не нужно, учитывая, что я недавно унаследовала несколько миллионов долларов, а мое роскошное белое тело начало обвисать в нескольких стратегически важных местах. Как ты, должно быть, заметил.
Он не заметил. Заметил другое: она не ответила на вопрос. Поэтому он ждет.
– Недостаточно?
– Нет.
Джейни закатывает глаза.
– Хотелось бы мне найти более мягкий ответ, чем «мужчины такие глупые», или более элегантный, чем «я возбудилась, и мне хотелось смахнуть паутину». Но ничего другого в голову не приходит, поэтому ограничимся этими. Плюс ты мне понравился. Прошло тридцать лет с тех пор, как я была юной дебютанткой, да и сексом я последний раз занималась слишком давно. Мне сорок четыре, а это позволяет тянуться к тому, чего я хочу. Не всегда успешно, но тянуться я имею право.
Он таращится на нее с искренним изумлением. Сорок четыре?
Она хохочет.
– Знаешь что? Этот твой взгляд – лучший комплимент, который я получала за долгие годы. И самый честный. Один этот взгляд. Так что продлю себе удовольствие. Сколько мне, по-твоему?
– Может, сорок. Это по максимуму. То есть я – совратитель малолеток.
– Чушь. Если бы деньги были у тебя, а не у меня, любой счел бы твой роман с молодой женщиной вполне естественным. Если бы ты спал с двадцатипятилетней, это воспринималось бы как должное. – Она выдерживает паузу. – Хотя было бы растлением малолеток, на мой взгляд, разумеется.
– И все-таки…
– Ты старый, но не слишком, и тяжелый, но не очень. Хотя станешь неподъемным,
Он качает головой.
– В двухгодичном колледже. И он был не мужчиной, а мальчишкой, защитником футбольной команды, а на его носу краснел огромный прыщ. Такой неуклюжий парень и кончил слишком быстро, но милый. Потом он просто плакал у меня на плече.
– Так это не был… ну, не знаю…
– Секс из благодарности? Из жалости? Даже не думай. И вот что я тебе обещаю. – Она наклоняется вперед, в распахнутом халате видна ложбинка меж грудей. – Похудей на двадцать фунтов, и я рискну лечь под тебя.
Он смеется.
– Все было прекрасно, Билл. Я ни о чем не сожалею, и крупные мужчины – моя слабость. Защитник с прыщом весил примерно двести сорок фунтов. А мой бывший напоминал жердь, и мне при нашей первой встрече следовало понять, что ничего путного у нас не выйдет. Мы можем поставить на этом точку?
– Ага.
– Ага. – Она улыбается и встает. – Пойдем в гостиную. Пора тебе отчитаться.
Он рассказывает ей обо всем, за исключением долгих послеполуденных посиделок перед теликом и заигрываний с отцовским табельным револьвером. Она слушает внимательно, не перебивая, ее взгляд редко отрывается от его лица. Когда он заканчивает, Джейни достает из холодильника бутылку вина и наполняет два стакана. Они большие, и на свой Ходжес смотрит с сомнением.
– Не знаю, Джейни, я за рулем.
– Не этим вечером. Ты остаешься. Если только у тебя нет кота или собаки.
Ходжес качает головой.
– Даже попугая? В одном из тех старых фильмов в твоем кабинете обязательно стояла бы клетка с попугаем, говорящим всякие гадости потенциальным клиентам.
– Конечно. А ты работала бы у меня секретаршей. Только звали бы тебя не Джейни, а Лола.
– Или Вильма.
Ходжес улыбается. Мысленные волны существуют, и они с Джейни настроены на одну частоту.
Она наклоняется вперед, вновь открывая соблазнительное зрелище.
– Составь портрет этого парня.
– Знаешь, я таким никогда не занимался. У нас есть для этого специальные люди. Один из полиции, двое – с кафедры психологии университета штата.
– Все равно составь. Я проверила в «Гугле», и сдается мне, что в полицейском управлении ты был лучший. У тебя куча благодарностей.
– Иногда мне везло.
Это похоже на ложную скромность, но удача действительно играла немалую роль. Удача и постоянная готовность к действию. Вуди Аллен был прав: восемьдесят процентов успеха – умение сдвинуться с места.