Мистер Монк идет в пожарную часть
Шрифт:
—Я просто подумал, сколько денег ты сэкономил бы на салфетках, — иронизировал капитан.
Монк достал брелок с фонариком и направил свет внутрь навеса. Маленький луч осветил человека с тощей бородкой, лежащего на спине. На нем была одета примерно дюжина рубашек. Помимо этого он был неузнаваем. Голова размозжена кирпичом, вместо лица кровавая каша.
Я отвернулась.
До встречи с Монком мне удавалось идти по жизни, ни разу не увидев людей застреленных, зарезанных, задушенных, избитых, отравленных, расчлененных, задавленных машиной или забитых кирпичом. Теперь
—Он что, твой друг? — Обратился Стоттлмайер к Монку.
—Он похож на моего друга? Разве Вас не было здесь, когда мы обсуждали защитный костюм?
—Я никогда этого не забуду, — сказал Стотлмайер. — Тем не менее, я думал, что ты его знаешь. Именно поэтому и позвал тебя сюда.
—Я сегодня принимал ванну дольше, чем он за десяток лет, — возмутился Монк. — Почему Вы думаете, что мы знакомы?
Капитан указал на край насыпи. Монк посмотрел туда и увидел несколько десятков запечатанных пакетов с салфетками Уэт Уан, разбросанных среди сорняков.
—Ты единственный человек из моих знакомых, носящий с собой столько салфеток Уэт Уан.
Монк посмотрел на меня, и мы все поняли одновременно. Я почувствовала холодок, не имеющий ничего общего с холодным ветром.
—Вы знаетеего, — прочитал Стоттлмайер по нашим лицам.
—Мы видели его попрошайничающим у Эксельсиора, — сказала я. — Он хотел денег, а мистер Монк дал ему салфетки.
—Внешний вид? — спросил Стоттлмайер.
—Его не так-то просто распознать. Он выглядит по-другому с кровью, размазанной по лицу, и... — я не смогла продолжить.
Капитан кивнул: —Я понимаю. Все в порядке.
—Это не единственная причина, почему мы не узнали его, — сказал Монк. Он снова повернулся к навесу и присел у входа, позволяя лучу фонарика освещать труп и внутреннее пространство навеса. Затем чихнул.
Монк встал, повел плечами, а когда вновь посмотрел на нас, в глазах отражался водянистый блеск волнения.
—Я знаю, кто его убил, — заявил он и опять чихнул.
—Знаешь? — поразился Стоттлмайер. — Кто же?
—Лукас Брин.
— Брин?— капитан устало вздохнул. — Да ладно, Монк, ты уверен в этом? По-твоему получается, он убивает старушек, собак и бомжей. Он что, серийный убийца?
Монк всхлипнул и произнес: —Он человек, который хочет уйти от наказания за убийство. Печально, что он продолжает убивать для достижения цели.
—Почему ты думаешь, что это Брин? — спросил Стоттлмайер.
—Посмотрите на себя, капитан: Ваш плащ застегнут до носа, — Монк развернулся и посветил на мертвеца. — А на нем его нет.
—Может, у него и не было? — предположил капитан.
—У него был плащ, когда мы встретились, — возразил Монк. — Большой, грязный и оборванный.
Вернее, он казался грязным и рваным, а был прожженным и обугленным. И мы не заметили. Знай мы тогда, что искать, могли бы сразу раскрыть дело, и, возможно, спасти жизнь этому человеку.
Я представила, что Монк чувствовал
—Лукас Брин убил его за плащ, и выбросил салфетки из карманов, — Монк снова чихнул. — И это доказывает полное пренебрежение Брина к человеческим жизням.
Не уверена, что Монк имел в виду. То, что он убил человека за пальто, или что выбросил салфетки показывало полную глубину бесчеловечности Брина? Я не посмела спросить.
Стоттлмайер указал на труп: —Вы говорите, этот парень носил плащ Брина?
Монк кивнул и высморкался: —Он, должно быть, рылся в контейнере в ночь убийства Эстер Стоваль. Этот человек желал смерти, и он ее получил.
—Он же не думал, что дайвинг в мусорном контейнере убьет его, — сказал Стоттлмайер.
Монк достал мешочек для улик из кармана и положил в него использованный клинекс. —Если бы не плащ стал агентом его смерти, то возможна ужасная плотоядная контейнерная болезнь или омерзительная слюновыделительная смерть.
—Агентом его смерти? — не понял Стоттлмайер.
—Омерзительная слюновыделительная смерть? — не поняла я.
—Спасибо Господу за Уэт Уан! — воскликнул Монк.
—Как, черт возьми, Брин узнал, что у этого парня его пальто? — вопросил Стоттлмайер.
Я знала ответ на вопрос, но не чувствовала себя умной. Скорее, наоборот.
—Когда мы говорили с Брином в холле, этот парень проходил мимо с тележкой. Брин видел его.
—Брин, должно быть, чуть в штаны не наложил, — усмехнулся Стоттлмайер. — Сидит он, значит, с детективом из отдела убийств и еще с двумя людьми, обвиняющими его в преступлении, а тут заходит парень, носящий на себе свидетельство, которое может отправить его в камеру смертников. Он, вероятно, как маньяк искал потом парня.
—Да уж, — сказала я. — А мы безрезультатно рылись в мусоре всего Сан-Франциско.
Стоттлмайер взглянул на ночное небо: — Кто-то наверху неплохо посмеялся над нами.
—Медицинский эксперт был здесь? — спросил Монк.
—Она уехала перед вашим приходом сюда.
—Она определила, как давно мертв этот человек?
Капитан кивнул: —Да, около двух часов.
—Может, еще есть время, — сказал Монк.
—Для чего? — спросила я.
—Не дать Брину уйти от наказания за три убийства, — ответил Монк.
20. Мистер Монк играет в кошки-мышки.
Мост, соединяющий Сан-Франциско и Окленд — на самом деле два моста: один, идущий к острову Йерба-Буэна, и другой, выходящий из него. Они соединены тоннелем, прорезающим середину острова.