Мистер Монстр
Шрифт:
Ее ногти! Ногти были обломаны: преступник сделал это специально или она пыталась сопротивляться? Может, хотела выбраться откуда-то? На ногтях все еще оставался лак — после восьмимесячного пленения. Держится ли так долго лак для ногтей? Если да, это ничего не значит, а если нет, получается, что ее схватили относительно недавно… или убийца позволял жертве красить ногти в заточении. Зачем? Это свидетельствовало бы о складе ума убийцы, о его отношении к жертве. Я должен это выяснить.
В новостях ничего не говорили о лаке на обломанных ногтях,
Я открыл дверь комнаты и услышал телевизор — это означало, что компьютер свободен. Но когда я заглянул в мамину комнату, оказалось, что она сидит за столом, развернув картонную папку, — работает. Она подняла на меня глаза:
— Привет, Джон. Тебе что-то нужно?
— Хотел посидеть за компьютером. Думал, ты телевизор смотришь.
— Это Маргарет, — объяснила она. — А я счета оплачиваю. Скоро закончу.
— Хорошо.
Я вышел в гостиную, где Маргарет смотрела какую-то передачу о путешествиях.
— Привет, Джон, — сказала она и подвинулась на диване, освобождая мне место.
Я сел и тоже стал смотреть.
— Привет.
— Я слышала, у тебя выдался нелегкий вечер несколько дней назад.
— Да, пожалуй.
— Замечательно. Тебе, конечно, пришлось переступить через себя, но я уверена, ты рад этому.
Я покосился на нее:
— Я просто посмотрел на него. Даже из воды его вытащили другие люди.
— Я говорю не о трупе, — возмутилась она. — О свидании. Наконец-то ты пригласил Брук.
Свидание. Перед ним я пребывал в таком возбуждении, а теперь мне казалось, что с тех пор прошла целая жизнь. Труп значил для меня больше. Куда больше.
— Жаль, что все так закончилось, — сказала она. — Ты собираешься еще куда-нибудь ее пригласить?
— Наверное. Не думал об этом.
— А о чем ты думал?
Маргарет посмотрела на меня и покачала головой:
— Не представляю себе мальчишку, которого труп мог бы отвлечь от такой девочки, как Брук. Ты не пробовал на какое-то время забыть о смерти?
— Нам обязательно об этом говорить?
Меньше всего мне хотелось выслушивать еще одну лекцию.
— Тебе шестнадцать лет. Ты должен думать о живых девушках, а не о мертвых.
Я знал быстрый способ перевести тему.
— А почему ты никогда не была замужем?
— Вот это да!
Мой вопрос застал ее врасплох.
— С чего ты спрашиваешь?
— Ты говоришь, что мне надо ходить на свидания, а сама счастлива в одиночестве. Разве со мной такого не может быть?
Она подняла бровь:
— Ну что ты за коварный маленький шельмец?
— Ты первая начала.
Маргарет вздохнула, посмотрела на потолок, потом снова на меня:
— А что, если тебе не понравится мой ответ?
Я кивнул:
— Ага.
Маргарет мрачно улыбнулась:
— Ты, безусловно, слишком умен для своих лет. Да, дело в твоем отце. Но вот чего ты, вероятно, не понимаешь: я сходила по нему с ума.
— Ты шутишь.
— Зачем мне шутить? Он был красив, обходителен, и, кроме нас троих — его, твоей матери и меня, никто в городе не занимался ритуальными услугами. Я думаю, мы обе влюбились в него с первого взгляда.
Говоря, Маргарет смотрела в окно, а я воображал, какие картины проносятся перед ее мысленным взором.
— Твой отец мог змею очаровать, если бы захотел, — сказала она. — Пока он не появился, наш бизнес тихо умирал. Вероятно, потому, что никто не принимал всерьез двух двадцатилетних хозяек похоронного бюро. Даже я, оглядываясь назад, не могу принимать нас всерьез. Мы стажировались у Джека Кнутсена, а когда он умер, переняли его бизнес. Но заработал он, только когда пришел твой отец.
— Если других ритуальных услуг в городе не было, то как вы могли оставаться без работы? — спросил я. — Люди либо умирают, либо нет. Но когда они умирают, то попадают к вам.
— Покойников необязательно бальзамировать, — ответила Маргарет. — И даже сегодня к нам привозят только половину умерших. Остальные отправляются в местные церкви. Нет, именно твой отец убедил жителей Клейтона в том, что мы нужны им. Он спас нас, но дело не только в этом. Он был… восхитителен. Сама любезность. Мы просто поверить не могли, что такой замечательный человек свалился нам прямо в руки, и в тот день, когда я поняла, что он любит твою мать, а не меня, я чуть не умерла. И умерла бы. С удовольствием умерла бы, если бы он смотрел на меня так, как на твою мать.
Ее мысли витали далеко, она напряженно вглядывалась во что-то невидимое и утраченное. Когда она снова посмотрела на меня и слабо улыбнулась, я почти что увидел, как сознание, словно призрак, возвращается в ее тело.
— Конечно, — сказала она, — вскоре выяснилось, что я едва избежала катастрофы. Сестра, которой пренебрегли, быстро стала опорой для сестры, которая вроде бы получила все, что хотела. Вот, пожалуй, единственный позитивный момент: если бы твой отец действительно оказался тем человеком, которым мы его считали, я, возможно, уехала бы на все четыре стороны и никогда не простила бы Эйприл, что она его увела.
Она задержала на мне взгляд и покачала головой:
— Я не должна плохо говорить об отце в твоем присутствии.
— Что? Ты думаешь, я не замечал, какой он клоун?
— Знаю, замечал, — вздохнула она. — Жаль, что все так получилось.
— Так ты мне советуешь пригласить на свидание Брук, потому что веришь в мечтательную юношескую любовь или потому что хочешь жить отношениями других людей?
Брови Маргарет взметнулись, и она рассмеялась:
— Вот почему твоя мать сходит с ума. Что делать с человеком, который заслуживает одновременно трепки и поцелуя?