"Мистер Рипли" + Отдельные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-12

Хайсмит Патриция

— Когда вы с ним познакомились, Чарлз? Не в декабре прошлого года, — произнес Джерард; он облокотился о комод и зажег сигару. — Вы познакомились полтора года назад верно? В поезде, которым ехали в Санта-Фе? — Джерард выждал, затем вытащил из-под мышки книгу и бросил на постель: — Вспоминаете?

Это был Гаев Платон, которого он хотел отправить из Санта-Фе, все еще упакованный, с полустертым адресом.

— Конечно, — и Бруно отодвинул книгу в сторону. — Я потерял ее по дороге на почту.

— Она так и валялась на полке в гостинице «Ла Фонда». Как к вам мог попасть том Платона?

— Нашел

в поезде. — Бруно поднял на него глаза. — Там был указан адрес Гая, поэтому я решил ее возвратить. Вообще-то я нашел ее в ресторане.

Он посмотрел в лицо Джерарду; тот не сводил с него своих маленьких остро-упорных глаз, в которых далеко не всегда можно было что-то прочесть.

— Когда вы с ним познакомились, Чарли? — снова спросил Джерард с усталым терпением человека, задающего вопросы ребенку, который заведомо врет.

— В декабре.

— Вы, разумеется, знаете об убийстве его жены?

— Еще бы, читал в газетах. Потом прочел, что он строит клуб «Пальмира».

— И вы подумали — как интересно, ведь за полгода до этого вы нашли принадлежащую ему книгу.

Бруно поколебался и сказал:

— Да.

Джерард хмыкнул и взглянул на него с гадливой усмешкой.

Бруно стало как-то не по себе. Когда-то он ее уже видел, такую же усмешку, которая последовала за хмыканьем. Когда? В тот раз, когда наврал отцу по какому-то поводу, наврал откровенно и еще цеплялся за ложь, отец хмыкнул, недоверчиво ухмыльнулся, и ему стало стыдно. До Бруно дошло, что он и сейчас просит глазами у Джерарда прощения, поэтому он нарочно отвел взгляд и посмотрел в окно.

— Значит, вы названивали в Меткаф, еще не познакомившись с Гаем Хайнсом? — спросил Джерард, взяв книгу с постели.

— Названивал?

— Да, несколько раз.

— Может, разок и звонил по пьяному делу.

— Несколько раз. О чем?

— Об этой чертовой книге! — Если Джерард так хорошо в нем разбирается, мог бы понять, что именно так он и должен себя вести. — Может, позвонил, когда узнал, что его жену убили.

Джерард отрицательно покачал головой:

— Звонили вы до убийства.

— Ну и что? Может, и звонил.

— Как «ну и что»? Придется спросить мистера Хайнса. Учитывая ваш интерес к убийству, разве не странно, что вы не позвонили ему после убийства?

— Надоело мне слышать про убийство! — заорал Бруно.

— Верю, Чарли, верю! — Джерард вышел в коридор и не спеша направился в мамину комнату.

Бруно принял душ и оделся — не торопясь и тщательно. Он вспомнил, что Мэтт Левин вызвал у Джерарда куда больше интереса. Если он не ошибается, в Меткаф были сделаны всего два звонка из «Ла Фонды», где Джерард, должно быть, и ознакомился со счетами. Можно будет сказать, что мать Гая ошиблась, в остальных случаях звонил не он.

— Что было нужно Джерарду? — спросил Бруно у матери.

— Совсем немного. Он хотел узнать, знакома ли я с твоим приятелем Гаем Хайнсом, — ответила она, зачесывая щеткой волосы вверх, так что они торчали в разные стороны над ее спокойным усталым лицом. — Он, по-моему, архитектор, верно?

— Угу. Я с ним не очень близко знаком.

Он прошелся по комнате у нее за спиной. Как он и думал, она забыла про вырезки, что он показал ей в Лос-Анджелесе. Слава Богу, он не стал напоминать ей о Гае, когда везде

начали появляться фотографии «Пальмиры». Видимо, какое-то шестое чувство уже тогда подсказало ему, что он заставит Гая сделать то самое.

— Джерард говорит, ты прошлым летом звонил этому своему знакомому. Что это за история?

— Ох, мамик, мне эти Джерардовы идиотские намеки просто осточертели!

40

В то же утро, только попозже, Гай вышел из кабинета директора «Чертежного агентства Хэнсон и Напп». Уже несколько недель он чувствовал себя таким счастливым. Воспроизведение проекта больницы, самого сложного из всех, что делались под его наблюдением, шло к концу, от поставщиков поступили последние подтверждения на стройматериалы, а рано утром он получил телеграмму от Боба Тричера и порадовался за старого друга. Боба избрали в Консультативную инженерную комиссию по строительству новой плотины в канадской провинции Альберта, о чем тот мечтал последние пять лет.

Пока он шел к выходу, кто-нибудь из чертежников — они работали за длинными, расходящимися веером от директорского кабинета столами — время от времени поднимал голову и провожал его взглядом. Гай приветливо кивнул в ответ на улыбку старшего проектировщика. К нему начало возвращаться самоуважение. Хотя, возможно, все дело было в новом костюме, третьем за всю жизнь, который он сшил у портного. Анна выбрала материал — серо-голубую шотландку. Анна же утром подобрала галстук к костюму — шерстяной, густого помидорного цвета; старый галстук, но из его любимых. Перед зеркалом в простенке между лифтами он подтянул узел. Из густой черной брови выбивался седой волос. Брови удивленно приподнялись. Седой волос он обнаружил у себя впервые.

Дверь агентства открылась, его окликнул один из чертежников:

— Мистер Хайнс? Хорошо, что успел вас поймать. Вам звонят.

Гай вернулся, рассчитывая, что разговор будет кратким: через десять минут он встречался с Анной за ленчем. Разговаривал он из пустого служебного помещения рядом с чертежной.

— Алло, Гай? Слушай, Джерард раскопал того Платона… Да, в Санта-Фе. Теперь слушай, это ничего не меняет.

К лифтам Гай возвратился через пять минут. Он всегда боялся, что книгу найдут. Ни в жизнь, утверждал Бруно. Бруно может ошибаться. Следовательно, Бруно может быть пойман. Гай зло скривился, словно сама мысль о том, что Бруно могут поймать, — несусветная чушь. Она и была чушью — до этой минуты.

Выйдя на залитую солнцем улицу, он на мгновение снова вспомнил про свой новый костюм и сжал кулаки от безысходной злости на себя самого. «Я нашел книгу в поезде, понимаешь? — сказал Бруно. — Если я звонил тебе в Меткаф, так это из-за книги. Но познакомились мы только в декабре…» Гаю не доводилось слышать, чтобы Бруно говорил таким, не похожим на свой обычный, голосом — захлебывающимся, взволнованным, настороженным, пугливым. Гай рассмотрел предложенную Бруно версию словно со стороны, как нечто, не имеющее к нему отношения как образчик ткани, которую он прикладывает взять на костюм. «Нет, ткань не сквозит, но будет ли носиться?» — вот в чем вопрос. Не будет, если найдутся свидетели, видевшие их вместе в поезде. Например, официант, который обслуживал их в купе у Бруно.