Мистер Рипли под землей
Шрифт:
— Но, мистер Мёрчисон, — вмешался Джефф, — это же легко проверить…
— Показав мне квитанцию о получении определенного числа картин в определенное время? Полотна, поступившие из Мексики, и даже, возможно, не имевшие названия?
— Бакмастерская галерея — единственный официальный дилер произведений Дерватта. Вы купили эту картину у нас.
— Я все это понимаю, — сказал Мёрчисон, — и не обвиняю ни вас, ни Дерватта. Я просто говорю, что не верю в подлинность этой картины. Я не знаю, что произошло на самом деле. — Мёрчисон посмотрел на всех троих по очереди, несколько смущенный собственной
Том вздохнул и прикоснулся к усам указательным пальцем.
— Я не знаю. Похоже, я не так подкован теоретически, как вы, мистер Мёрчисон.
Наступила пауза.
— Так как же, по-вашему, нам следует поступить, мистер Мёрчисон? — спросил Джефф. — Вернуть вам деньги? Мы будем только рады сделать это, потому что Дерватт только что удостоверил подлинность картины, а стоит она теперь, уж поверьте, гораздо больше десяти тысяч долларов.
Том надеялся, что американец согласится, но они не на такого напали.
Мёрчисон помолчал, сунул руки в карманы брюк и взглянул на Джеффа.
— Благодарю вас, но я хочу убедиться в своей правоте, а не получить деньги. И раз уж я нахожусь в Лондоне, где много истинных — может быть, даже лучших в мире — знатоков живописи, то я намерен показать “Часы” какому-нибудь эксперту, чтобы он сравнил их с бесспорными творениями Дерватта.
— Ну вот и хорошо, — дружелюбно отозвался Том.
— Большое спасибо, что согласились встретиться со мной, Дерватт. Я был искренне рад познакомиться с вами. — Мёрчисон протянул ему руку.
Том крепко пожал ее.
— Я тоже, мистер Мёрчисон.
Эд помог Мёрчисону упаковать картину и дал ему новую бечевку взамен разрезанной.
— Я смогу связаться с вами через галерею? — спросил Мёрчисон у Тома. — Скажем, завтра?
— Да, конечно, — ответил Том. — Они будут знать, где меня найти.
Когда Мёрчисон вышел, Джефф и Эд дружно и с огромным облегчением вздохнули.
— Ну и насколько это серьезно, по-вашему? — спросил Том.
Джефф разбирался в живописи лучше и потому ответил, с трудом подбирая слова:
— Я думаю, это будет серьезно, если он втянет в дело экспертов. А он это сделает. Пожалуй, в этой его идее насчет фиолетового цвета что-то есть. Это может послужить первым звеном, за которым потянется кое-что похуже.
— Почему бы нам не вернуться к тебе в студию, Джефф? — сказал Том. — Вы можете выпустить меня опять с черного хода, как Золушку?
— Да, конечно, — улыбнулся Джефф, — но сначала я хочу поговорить с Леонардом. Я приведу его, чтобы он взглянул на тебя.
Джефф вышел.
Гул в галерее стал тише. Том посмотрел на Эда, чье лицо было довольно бледным. “Я-то могу исчезнуть, а ты нет”, — подумал Том. Том расправил плечи и поднял руку, растопырив два пальца в виде знака “V”.
— Не вешай носа, Банбери. Прорвемся.
— Или же они нас… — Эд сделал неприличный жест, демонстрирующий, что с ними сделают.
Вернулся Джефф с Леонардом, невысоким и очень аккуратным молодым человеком в костюме в эдвардианском
9
Характерном для периода правления английского короля Эдуарда VII (1901-1910).
— Это бесподобно, просто бесподобно! — сказал Леонард, оглядывая Тома с ног до головы с искренним восхищением. — Мне приходилось видеть неплохие спектакли, уж поверьте, но ничего похожего, — с тех самых пор, как я сам в прошлом году изображал Тулуз-Лотрека с подвязанными к спине ногами. — Леонард не мог отвести глаз от Тома. — Кто вы?
— Это, — сказал Джефф, — тебе знать не обязательно. Достаточно сказать…
— Достаточно сказать, — вставил Эд, — что Дерватт только что провел блестящую пресс-конференцию.
— А завтра Дерватт исчезнет, — прошептал Джефф, — вернется в Мексику… А теперь исчезни тоже, Леонард, — у тебя там есть дело.
— Чао! — сказал Том, приподняв руку.
— Hommage [10] , — отвечал Леонард. Пятясь и кланяясь, он добрался до двери, где произнес: — Зрителей почти не осталось. И выпивки тоже.
Он выскользнул за дверь.
Том, однако, был отнюдь не в столь безоблачном настроении. Он хотел поскорее избавиться от маскарадного костюма. Проблема, из-за которой он приехал, еще не была решена.
10
Мое почтение (фр.).
Вернувшись в студию Джеффа, они обнаружили, что Бернард Тафтс ушел. Эд и Джефф были удивлены. Тому это тоже не очень понравилось: Бернарду следовало бы знать, как все прошло.
— Вы, конечно, сможете связаться с ним, — сказал он.
— Безусловно, — ответил Эд. Он заваривал чай на кухне. — Бернард всегда chez lui [11] . И телефон у него есть.
Том подумал, что телефона для объяснения с Бернардом будет, пожалуй, недостаточно.
— Мёрчисон, наверно, захочет повидать тебя еще раз, вместе с экспертом, — сказал Джефф. — Так что тебе действительно лучше исчезнуть. Объявим, что ты завтра возвращаешься в Мексику — или даже сегодня вечером.
11
У себя, дома (фр.)
Джефф потягивал перно. Он явно чувствовал себя более уверенно — видимо, потому, что пресс-конференция и даже беседа с Мёрчисоном прошли благополучно.
— В какую Мексику?! — воскликнул Эд, выходя из кухни с чашкой чая. — Нет, Дерватт пробудет несколько дней в Англии, чтобы повидаться с друзьями. Но даже мы не будем знать, где он. И уже после этого он уедет в Мексику. А каким образом — откуда нам знать?
Том скинул мешковатый пиджак.
— Известно, когда написаны “Красные стулья”? — спросил он.