Мистер Сыщик: Парадокс времени
Шрифт:
– А если я не соглашусь на сотрудничество? – прищурился я.
– О, тогда я буду очень рад надрать тебе зад, - оскалился подонок, - но, к моему сожалению, милорд очень сокрушался о подобном варианте развития событий. Он не хотел, чтобы тебя лишний раз терзали, и уповал на твою благоразумность. Ведь, так или иначе, ты скажешь о местонахождении алмаза, тогда зачем же все усложнять?
– Не слишком ли благородный ваш лорд для преступника? – Фыркнул я.
– Почему же он сам не явился ко мне? И запер в сарае, в кромешной темноте?!
– Не тебе здесь задавать вопросы, - безмятежно отозвался Беккет, - говори, ты согласен на сделку? Да или нет?
Я задумчиво
Я раздумывал всего мгновение, бросил взгляд Беккету за спину и резко кинулся вперед, прямо на мужчину. Выхватив с кармана пластину, я навалился всем телом на противника, сбил его с ног и попытался добраться до его лица, ударить острым предметом, но боцман выставил вперед руку и крепко вцепился в мое запястье. Я уловил краем глаза быстрые тени где-то сбоку и понял, что если не выберусь сейчас, то попаду в лапы подмоги Беккета. А справиться с тремя, а то и больше, крепкими амбалами, мне не под силу, во всяком случае, не в моем теперешнем состоянии. Я перехватил пластину свободной рукой и резанул запястье Беккета; кровь потекла с вены. Мужчина вскрикнул и, округлив глаза, уставился на порез. Он обхватил его другой ладонью, пытаясь остановить кровотечение, я же воспользовался замешательством Беккета, вскочил на ноги и кинулся бежать на улицу.
Как только я выскочил, словно ошпаренный, из сарая, яркий дневной свет ослепил меня и мгновение, казавшееся целой вечностью, я мчался, не разбирая дороги. Когда глаза наконец-то привыкли к свету, и я смог оглядеться, лишь слегка замедлив свой бег, то был совершенно ошеломлен. Я находился на территории, окруженной невысоким деревянным забором. Рядом стояла привязанная кобыла, а вокруг, за ограждением – непроглядные чащобы. «Лагерь», где меня держали, состоял из нескольких таких же сарайчиков, как тот, в котором находился я. Он расположился в лесу, на мили кругом росли лишь одни деревья: сосны, ясени, дубы, кусты и прочая растительность. Где здесь тропа, куда бежать – не ясно; кричи-не кричи, услышишь только шелест листьев.
Но оставаться здесь я тоже не мог – противники все наступали и я, в отчаянной попытке, подскочил к лошади. Однако, в то же время, я оказался слишком близко к коренастому, сильному мужчине, что размахивал боевым топором, словно ненормальный. Я уклонился от удара, и острое лезвие врезалось в забор, сокрушив его и разорвав веревку, которой была привязана кобыла. Животное дико заржало и встало на дыбы. Я отступил еще на шаг, лихорадочно соображая, как бы вскочить в седло, не сломав себе при этом шею и не попав под удары секиры – мужчина как раз приготовился к новой безумной атаке. Но вдруг я услышал позади себя быстрые шаги. Я не успел даже обернуться, когда кто-то стукнул деревянной доской меня по спине. Не устояв на ногах, я упал на землю, изодрав локти и ладони. Осколок пластины валялся в трех метрах от меня. Тяжело дыша, я начал медленно поворачивать голову, однако чьи-то пальцы сзади вдруг обхватили мою шею.
Когда я очнулся, то почувствовал себя еще хуже, чем в прошлый раз. Мои руки сейчас были связаны сзади, за спинкой неудобного деревянного стула, на котором я, собственно, и сидел. Веревки натерли кожу на запястьях, ссадины на ладонях немилосердно жгли. Я пошевелился, потягиваясь, разминая плечи, спину, насколько позволяла бечевка, и ощутил легкое покалывание онемевших конечностей.
Я повертел головой, похрустывая затекшей шеей и осматриваясь. Естественно, я находился все в том же сарае, но теперь здесь горел фонарь. Он висел под балкой на потолке, излучая приятный, хоть и не достаточно яркий, чтобы осветить все помещение, желтый свет. Место, где меня держали, было и вправду старой, никому не нужной конюшней. Кстати, любопытно, почему это она стоит прямо посреди леса? Может, раньше здесь кто-то жил?
Внутри сарай был довольно уютный, как для лошадиного жилья: в противоположном от меня углу все еще валялось сено, рядом стояло треснутое корыто, а на стене над ним сплел свою паутину членистоногий.
Внезапно дверь конюшни распахнулась и, быстро шагнувший в помещение, черный силуэт вылил на меня ведро воды.
– Очнись, болван, - услышал я грубый голос Беккета.
Сыпля проклятиями, сплевывая грязную воду и пытаясь хоть немного отряхнуться, я чувствовал, как во мне нарастает гнев. Мышцы рук напряглись, головная боль усилилась, как будто кто-то сверлил мне череп. Я заскрежетал зубами. Если бы не веревки и крепкие узлы, сковывавшие мои движения, я бы подскочил к этому подонку и разорвал его на куски, несмотря на то, что, в отличие от меня, он вооружен.
– Нужно было убить тебя, когда ты еще был моим заложником, - процедил я сквозь зубы, хоть и не был уверен, что смог бы так поступить.
Беккет укоризненно зацокал языком и покачал головой.
– Ну что ты, - он приблизился ко мне, и я заметил бинты, обмотанные вокруг его правого запястья, - если бы не мое прошение, ты пришел бы в себя с травмами, похуже чем эти. Конечно, если бы вообще очнулся. Ты очень разозлил лорда.
– Тебе-то что, - огрызнулся я, - ты же сам мечтал убить меня!
– Нет-нет! Убить я тебя всегда успею, но какое же в этом удовольствие? Я желаю унизить тебя, свергнуть твою гордыню, уничтожить морально… Ты расскажешь мне все… И как, скажи на милость, я это сделаю, если ты будешь мертв?
– Я понял. Ты хочешь убедиться, - я поднял голову и твердо посмотрел прямо в глаза преступнику, - что все вокруг такие же жалкие, ничтожные человечишки, как и ты. Представляю, как сильно тебе хочется заставить меня говорить, ведь сам-то ты раскололся в два счета!
Я усмехнулся, наблюдая, как Беккет белеет от злости. Похоже, я попал в саму точку.
– Разве мамочка тебя не учила, что нехорошо провоцировать похитителей? – демонстративно скривился боцман, но я видел, с каким трудом он на самом деле сдерживается, чтобы не врезать мне… Удар. Все-таки не стерпел. Я зашипел от боли и злобы, не имея даже возможности утереть кровь из носа.
– Знаешь, - продолжил Беккет, как ни в чем не бывало, - у меня сейчас паршивое настроение. И ты этому причиной. Так что для тебя же лучше будет, если ты сейчас расскажешь, где алмаз и мы быстро покончим с этим.