Мистер Сыщик
Шрифт:
– Зак, ты уже давно не в черном списке, - улыбнулась она.
– Знаешь, у меня была нормальная жизнь, как у всех. Но события этой осени круто перевернули все мои представления, я, возможно, изменил свою судьбу, встретившись с тобой и Таррелом. Вот об этом мне точно не приходиться жалеть.
– Да, Майк рассказал мне многое, что ему известно о тебе…
– Но даже он не знает всей правды. Я вел дурную жизнь, после того, как меня выгнали из университета, где я просто повел себя глупо. Забавно, но теперь я бы с удовольствием закончил университет, в то время как тогда очень не любил учиться, хотел получить все и сразу, не понимал, что так не бывает.
–
– Согласен, я был одним из лучших в группе, правда. Сейчас, я вдруг понял, что мне это интересно, и я не вижу себя в другом занятии. Но еще несколько месяцев тому назад все было иначе. После ссоры с родителями и угрозы стать пленником военной закрытой академии, я сбежал в Бриджпорт. Спрятался от судьбы и попал в лапы ночных клубов. Но я честно больше никогда не натворю глупостей, ведь теперь мне есть ради кого сдерживаться.
– Глупенький, - ласково проворковала девушка, - разве я буду тебя осуждать? Молодость на то и дана, чтобы совершать ошибки. Главное, что ты жив и можешь их исправить.
И тогда я неуверенно приподнялся, чтобы поцеловать ее… Но девушка отшатнулась в изумлении, улыбнулась, и сама опустила ко мне лицо, нежно прикасаясь устами к моим губам. Ее поцелуй был таким желанным и нежным, подобно легкому касанию мягкого ветерка в невероятную жару, подобно шелку, щекотавшего обнаженную кожу. Я чувствовал, как сердцебиение Ирен усиливалось с каждой секундой. Боль прекратилась, словно я принял самый сильный наркотик, и я потянулся к ней еще ближе, зарываясь пальцами в ее роскошные волосы, ощущая прерывистое дыхание любимой. Все просто исчезло: эта палата, больница, целый мир перестал существовать, остались только мы двое. На целую вечность.
Рождество я провел в компании Таррела, Ирен, ее дочери и овсянки. Когда моя семья, наверняка с большим аппетитом, уплетала индейку, приготовленную по традиционному семейному рецепту, сидя за праздничным столом и любуясь на зеленую хвойную красавицу, я должен был довольствоваться куриным бульоном и кашей. Я даже не мог себе позволить конфет, а о хот-догах и выпивке можно вообще забыть! Однако друзья не позволили мне грустить, в этот праздник принято было веселиться и дарить подарки! Я получил новенький МР-3 плеер и «Рождественскую звезду» от Майка, а Ирен преподнесла мне, лучшее, что я мог предположить. Хихикая, как малые дети, мы засунули огромного плюшевого медведя в мою постель, накрыв его одеялом, и сбежали из больницы прямо на площадь Бриджпорта, где возвышалась огромная городская елка. Ирен снимала наше бесхитростное приключение на камеру. Мне было весело и уютно: в ту ночь я был по-настоящему счастлив. Мы смотрели салют – разноцветные прекрасные цветы распускались прямо в ночном небе, загадывали желания, Майк даже катался с Розой на коньках, и, уж поверьте на слово, девочка ездила в сто раз лучше моего друга! Я же воздержался от кульбитов на льду, в силу недавних травм, и просто стоял, приобняв Ирен и наблюдая, запоминая каждую секунду праздничной ночи. Ведь это Рождество 2015 года я не забуду никогда!
А сегодня, утром 16 января, я стоял у окна, наблюдая, как дети играют во дворе, когда в палату ворвался Таррел:
– Мы нашли его!
От неожиданности я пошатнулся и схватился за подоконник. Я все понял. Долгое время напарник не имел никаких вестей об Эдгаре Мак'Квине, тот словно в воду канул. Как оказалось, в прямом смысле.
– Где он? – выпалил я.
– В морге.
Я сел на кровать и сжал кулаки. Не будь он там, я бы, пожалуй, сам отправил его на тот свет.
– Что произошло?
– Рыбаки нашли тело Эдгара, прибитое к берегу, рано утром сегодня. Вскрытие покажет, от чего и когда он умер, а мы пока что опрашиваем свидетелей.
– Мы? Но ты же здесь?
– Ты что забыл? Я сотрудничаю с полицией. Ну, насколько это возможно, - молвил Таррел.
– Ты им все рассказал?
– Конечно, нет! Только о Джошуа и Эдгаре.
– Не забывай, мы не знаем, кому можем доверять! – я заходил по комнате, - те, кто убил Кассандру, пытались уничтожить меня, и все еще угрожают Ирен, находятся очень высоко. В этом деле как-то замешан покойный мистер Трей. Мы можем обломать зубы, пытаясь раскусить их, если не будем осторожны.
– Это же полиция! Мистеру Моффату можно доверится.
– Это еще не факт. Если его назначили капитаном после всех дел, как мы полагаем, провернутых Сандерсом, откуда мы можем знать, что нынешний начальник попросту не приемник продажного копа?
– Но ведь полицейские дежурили около твоей палаты сколько угодно по приказу Моффата, и тебе же ничто не угрожало? Никто не покусился на твою жизнь?
– Это бы бросило тень на полицейский участок.
– Но мы же не можем подозревать всех! Сами ведь не справимся без определенных ресурсов полиции! Я достаточно хорошо знаю мистера Моффата, поэтому, считаю, что с ним можно иметь дело.
– Ты субъективен, - я нервно зашагал из угла в угол так, что даже в боку закололо. Когда снаружи творятся такие дела, я должен скучать здесь и валяться без дела?
Тут ко мне в палату зашел лечащий врач с историей болезни в руках, и я сразу кинулся к нему:
– Мистер Митчелл, я совершенно здоров и хочу домой! Вам самому не надоело мое общество?
Доктор поправил на носу очки и закрыл папку:
– Неужели, Зак, и ничего не болит, не колит, шрам не беспокоит?
– Да хоть сейчас пойду вагоны разгружать!
– Ну, это лишнее. Знаете, я как раз приходил сказать вам, что завтра вы можете быть свободны.
– Ах, да что решает один день!
– в сердцах воскликнул я.
– Но вам еще придется некоторое время соблюдать режим, диету и спокойствие. Через месяц, вы должны явиться в больницу для наблюдения, - поучительным тоном добавил врач.
Ну да, еще бы.
Когда мистер Митчелл ушел, я бросился собирать немногочисленные вещи.
– Разве ты сегодня поедешь домой?
– удивленно спросил Таррел, наблюдая за мной.
– Даже если я не получу выписку, я не задержусь здесь более ни минуты лишней, - ответил я, натягивая свитер.
За этим занятием и застал меня Ирен, которая, как обычно пришла меня проведать.
– Ты на прогулку? – спросила она.
– Нет, - улыбнулся я, - насовсем.
Я вышел на улицу и вдохнул полной грудью морозный воздух, ощущая запах свободы! Столько времени провести в больнице… Я еще не мог бегать без боли в шраме, да и нельзя мне, но в тот момент я хотел летать, покорить небеса! Втянув еще раз в себя кислород, вместе со снежинками, падающими с неба, я обернулся к Ирен, нагнулся и, собрав в охапку хлопья снега, с лукавой улыбкой бросил в нее на скорую руку слепленным снежком, после чего услышал возглас удивления, и девушка засмеялась. Таррел, что только выбежал следом за мной со здания больницы, держа в одной руке рюкзак с моими вещами, остановился точно вкопанный и получил следующий заряд снега, сопровождаемый громким смехом, прямо в лицо.