Мистерии Осириса: Древо жизни
Шрифт:
Этот проклятый Сесострис виноват в его разочарованиях и обидах, которые с каждым днем жгли все сильнее. Как же избавиться от него и получить желаемое?
Отряду Провозвестника, который вырос до двух сотен человек, переход через болотистую зону показался особенно трудным, потому что из-за влажного тепла дышалось тяжело и беспрестанно беспокоили укусы насекомых. Два человека умерли от укусов змей, третьего унес крокодил. И все же ничто не уменьшало решительности главного начальника, который никогда не колебался, какое направление избрать.
Нужно было войти в полузатопленные
Наперекор явным намерениям Бешеного и Кривой Глотки Провозвестник запретил им грабить редкие рыбачьи деревни, попадавшиеся на пути.
— Да мы и задержались бы совсем ненадолго, — уговаривал Кривая Глотка.
— Добыча не стоит того, и мы не должны оставлять следов. Нападение на землю Хатхор было лишь первой пробой сил. Вскоре мы ударим гораздо сильнее.
— А можно узнать, куда мы идем?
— За Царские Стены. По этой причине и нужно соблюдать все предосторожности и пробираться по участкам, которые считаются непроходимыми.
— Ну вы ведь не рассчитываете взять штурмом египетские укрепления?!
Каждому доводилось слышать об оборонительной системе, возведенной первым из Сесострисов, чтобы укрепить границы страны с северо-востока и отбить любые попытки вторжения. Связанные друг с другом системой оптических сигналов многочисленные сторожевые и охранные посты имели команды лучников, каждый из которых должен был стрелять в того, кто осмелится пересечь территорию.
— Еще рано, — признал Провозвестник, — но наш час придет. Царские Стены дают Египту иллюзорное ощущение безопасности.
— И все же, — заметил Бешеный, — их стерегут настоящие солдаты и...
— Продолжай верить мне, и все будет хорошо. Первая цель: пересечь границу и не быть замеченными. Потом мы войдем в контакт с новыми союзниками.
— О ком говорите вы, господин?
— Об азиатах и бедуинах, которые стесненно живут в Ханаанской земле и которых притесняет египетская администрация. Они, безмерно унижаемые, думают лишь о восстании, но опасаются кровавой расправы. Они ждут только вождя — меня, Провозвестника!
Бешеный был в восторге. И даже Кривая Глотка, который считал своего шефа сумасшедшим, верил, что тот способен организовать прекрасную серию грабежей, которые сделают богатыми их участников. Но в то, что возможно пройти за Царские Стены незаметными, — в это каторжник с медных рудников верить отказывался.
Однако тут-то Кривая Глотка и ошибался.
Не спеша, Провозвестник отправил нескольких разведчиков, чтобы выведать расположение наименее строго охраняемой точки прохода. Эта задача ему удалась. Тогда несколько дней он провел за наблюдением поведения египетских солдат и таможенников. И однажды, в середине самой темной безлунной ночи, он разбудил своих сподвижников и приказал двигаться за ним.
Все безмолвно проскользнули вдоль стены укрепления, когда за ней никто не наблюдал.
— Наш начальник, — признал Кривая Глотка, — это что-то!
— Если повезло однажды такого найти, — восторженно воскликнул Бешеный, — его нельзя
— А добыча? К ней он не питает склонности?
— Плевать он на нее хотел. Слушай, ты согласен, если мы с тобой как ближайшие помощники Провозвестника, будем брать себе по максимуму, а остальное делить между другими?
— Это мне вполне подходит. Если кто-нибудь станет ворчать, я ему хребет перебью. Просто ради того, чтобы остальным не было повадно, и все тут! А ты мне скажи вот что... Наш начальник, что же он ищет, а?
— Им владеет желание познать абсолютную истину, которой он хочет распоряжаться единолично и которую хочет навязать всему человечеству. Люди или покорятся, или умрут. Его основной соперник — фараон, потому что он отвергает его догматизм.
— Ты, Бешеный, странно рассуждаешь!
— Я слышал, что говорил Провозвестник, и повторяю его слова.
— А мне на это наплевать! Главное — чтобы шеф был прекрасным военачальником и обращал людей в свою новую веру мечом и кровью! Чем больше мы убьем египтян, тем богаче станем.
Когда Провозвестнику повстречались первые азиаты-скотоводы, владельцы больших стад, он тут же им объявил, что является решительным противником Сесостриса, чем привлек внимание вождей племени. Он согласился на долгие разговоры, которые обычно ничем не кончаются, и ему удалось добиться главного: поговорить с главным оккультным жрецом племени — старым слепым бедуином, ненависть которого к египтянам постоянно росла. Он направлял атаки на плохо охраняемые караваны и приказывал казнить ханаан, которых подозревали в добродушном отношении к врагу.
Едва Провозвестник вошел в скромную комнату, где в своем кресле неподвижно сидел этот бородатый старец, тот радостно ему улыбнулся.
— Ну, вот и ты, наконец! Я так долго жду тебя... Я сам ни на что уже не годен, разве лишь на корм насекомым. Но ты — ты начнешь метать громы и молнии! Нужно положить конец закону Маат и царствованию ее сына, фараона!
— Что ты посоветуешь мне?
— Фронтальная война обречена заранее. Посей ужас на территории Египта — для этого будет достаточно нескольких верных, готовых отдать жизнь за наше дело. Пусть точечные операции дают максимум жертв и распространяют панику среди населения. Во всем будут винить Сесостриса, и его трон поколеблется.
— Я — Провозвестник и требую абсолютного повиновения тех воинов, которых ты мне дашь.
— Они — твои! Но тебе понадобятся и многие другие. Дай мне дотронуться до твоих рук.
Провозвестник приблизился.
— Странно. Можно подумать, что это когти сокола! Ты такой, каким я тебя видел в моей надежде, — жестокий, беспощадный, непобедимый!
— Если бы у тебя к тому были средства, с какого места ты начал бы борьбу?
— Без сомнения, с Сихема! [14] Там лишь небольшой египетский гарнизон. Истребить население не составит труда, а победа будет впечатляющей.
14
Современный Наплуз.