Мистериум. Полночь дизельпанка (сборник)
Шрифт:
– Наросты, появляющиеся в нашем городе, – из стекла… На погибших людях – стекло… Да уж… И странно, и жутко. Давайте так, Лауфер… Напишите все это в виде объяснительной записки или, еще лучше, рапорта экспертизы, я проверю факты, ну, там, поползаю с рулеткой под ливнями и молниями, измерю Наросты и ширину улиц, поучаствую вместе с вами при сожжении очередных предметов одежды, думаю, сегодняшние мертвецы уже доставлены в больничный морг и ждут своей очереди… Потом навещу архитектора… Подключим Штейблица, уж его-то шеф послушает…
– Вы думаете?
– Даже не сомневаюсь, Штейблиц подчиняется магистрату только формально, его настоящее начальство сидит куда более высоко…
– Ах, бросьте, я вовсе
За окном громыхнуло. Перед входом погас еще один фонарь. Часы на ратуше пробили двадцать восемь раз подряд. Похоже, молния попала в механизм, и он дал сбой.
Лауфер отщелкнул крышку карманного хронометра, и убедился, что сейчас всего лишь полночь и уж никак не то самое запредельное время, что пытались сообщить городу центральные часы…
– Что вы предлагаете? – продолжал инспектор. – Все бросить, закрыться в кабинетах, убраться по домам и там пересидеть до лучших времен?
– Я ничего не предлагаю, просто мне кажется, что уже никаких времен: ни лучших, ни худших – для нас не осталось. Видите аквариум? Тот, что на столе? Вы знаете, Мирабо, он не всегда был пустым. Совсем недавно в нем жила пара золотых рыбок и плевалась камушками со дна во все стороны, за что я не люблю золотых рыбок. Они постоянно пытаются изменить что-то в аквариуме. Вдобавок по каким-то причинам золотые рыбки не любят растения по соседству, и я подарил их кому-то из врачей. До золотых рыбок тут жили данио, поверьте, это очень красивые рыбы. Бывают пятнистыми, бывают полосатыми, с синим отливом и с красным… Они не портили растений. Но я их тоже отдал.
– Почему?
– Слишком беспокойно себя ведут. Мечутся, гоняются друг за дружкой… Это увлекательное зрелище, когда наблюдаешь его время от времени, но когда у тебя рядом постоянное мельтешение полос и пятен, синих и красных, то очень быстро утомляет… Хотя бы растения уживались с ними весьма удачно… Еще раньше здесь плавали сомы, рыбы-лиры, и рыбки-попугаи, которые в период нереста окрашивались во все цвета радуги…
– Извините, что перебиваю, все это увлекательно, Лауфер, но… К чему вы все это рассказываете? Возможно, в другое время я бы не задавал таких вопросов и разгадал ваши метафоры самостоятельно, но из сорока восьми часов я спал не больше четырех, да и то урывками, так что сделайте скидку на мое интеллектуальное истощение. Вот убейте, но я не понимаю, к чему вы клоните. Золотые рыбки. Синие рыбки. Красные. Сомы. Попугаи какие-то и растения… Моя любимая рыба – карась, желательно не в аквариуме, а на сковороде. Можно под сметаной. Да-да, не смотрите так, я еще и не ел все это время, и теперь, кажется, начал заговариваться…
– Все просто. Наш мир – тот же аквариум. А мы рыбы, заселяющие его сегодня. Вчера на нашем месте были другие рыбы, завтра будут третьи или уже десятые. Кто знает… Впрочем, это неважно. Вы абсолютно правы. Вам нужно хотя бы часик поспать, а я пока развлеку шефа, повторив рассказ про архитектора и стеклянные слезы, как я назвал находку из крематория…
– Вы меня прямо спасаете, Лауфер. Если получится поспать хотя бы полчаса, я буду просто счастлив.
– Ну вот и замечательно. Полчаса спокойствия я гарантирую. Вам ведь в таком состоянии все равно, где и в какой позе спать? Оставайтесь в моем кабинете. Здесь вас точно никто не потревожит…
– Да-да, спасибо… Мне бы только чуть-чуть…
Мирабо плюхнулся в кресло, скрестил руки на столе и уронил на них голову. Он заснул мгновенно.
В шкиперском клубе висел густой табачный туман, разбавленный запахами имбирного пива и жареных сосисок. По старой традиции часть доходов от лова шла на содержание Пивного Маяка –
Обычно здесь царил разгул морской души и старых традиций. Мелькали морские наколки – драконы, спруты, якоря. Слышалась особая морская речь, густой бас отставного боцмана с военного монитора требовал к столу очередную пару пива, и молодой капитан обмывал золотые якоря с крыльями – он впервые вывел на лов летающую лодку и до сих пор светился счастьем, которое не смыли первые шторма и первые неудачи. И плевать, что за окнами льет как из ведра и ветер сбивает с ног, плевать на молнии и раскаты грома. И так было всегда.
Но не в этот сезон штормов.
Молчание. Быстрое перекидывание взглядами, будто что-то постыдное. Веселье – разве что напускное. Драконы и спруты попрятались под длинными рукавами рубах, которые обычно закатывались по самые плечи. Там, в море, им не бывало так страшно, как сейчас, в родном и привычном до боли городе. Потому что все куда-то рухнуло и стало меняться. Непривычные разговоры мелькали над столами и жались по углам. Те, кто имел семью, предпочитали оставаться с родными и близкими, нарушив обычай рыбацкого братства, поэтому народу сейчас было меньше, чем обычно. Зато больше стало грома на небесах и ветра на земле. И страх сковывал мысли. Лодки в штормовой гавани – как в западне. Верхняя дорога перекрыта горной рекой. Основной путь – обрушен в залив. Радио бездействовало. Город отрезан от всего мира. И в него пробралась какая-то нечисть, выползающая из щелей в самое разное время в самых разных местах, ломающая город как ей вздумается, меняющая его облик, стирающая прежние очертания.
Всеми овладело ощущение гигантской западни, в которую превратился Марблтан.
Шкипер Уиклер молча тянул пятую по счету кружку пива, но оставался трезв как рыба дорадо. За одним столом с ним сидели три старых капитана, шевеливших усами и так же молча уставившихся в свои глиняные кружки.
– Да уж… – тоскливо протянул один из них, видимо, намекая на обстоятельства, при которых им приходится переживать этот сезон штормов.
– Ну да… Вот… – следом буркнул другой.
Третий выдавил нечто совершенно невразумительно, почти как радиоприемник, который звучал сейчас в здании мэрии. И все трое посмотрели на Уиклера, будто бы он должен было подвести какой-то итог сказанному. Уиклер молчал. При этом он топил на дне кружки открывшуюся ему тайну.
Он думал. Говорить – не говорить? После того как ему довелось стать свидетелем появления первого в Марблтане Нароста и обнаружить под ним раздавленную Эйру, старик повадился ходить в те места, где появлялись новые Наросты. Поэтому он, как никто другой, знал картину катастрофических изменений в городе. Власти Марблтана отмалчивались. Несмотря на то что на местах выхода Наростов постоянно бывал полицейский автомобиль, Уиклер не верил, что инспекторы смогут что-то со всем этим поделать.
Второго дня шкипер услышал о том, что Нарост появились в районе детского приюта. Слухи летают быстро. Слава богу, в непогоду властям не приходилось сдерживать панику, которая просто дробилась сейчас на тысячи людских страхов и жила в каждом доме, не превращаясь в еще одно бушующее море! Но слухи, будто искры, все же перебегали с места на место.