Мистерия Христа
Шрифт:
Тишина охватила собрание. Долго думали халдеи, поглаживая долгие бороды.
— Да будет! — вымолвил наконец Даниил, и все как один встали и, склонившись ещё раз пред Арраимом, один за другим покинули место совещания.
Теперь, Эмпедокл, вернёмся со мною к началу моего повествования. Словно желая растопить грешную Землю, пылало Солнце. Толпа будто стала ленивее, стараясь идти там, где порой попадались ещё кое-какие деревья; наконец, почти около самой Голгофы, толпа подошла к длинному ряду больших домов, утопавших в зелени роскошных садов. То были дома богатых саддукеев. Около одного из них стояла группа женщин, очевидно, ожидавшая прихода толпы, и между ними — молодой ученик Назорея Иоанн. Все они окружали высокую, в великом страдании женщину с плотно закрытым лицом; но сквозь покрывало я узнал глаза Матери Великого, Матери, с которой раз говорил и я, Фалес Аргивянин.
59
«…твой нынешний мозг…» — Этот фрагмент повествования является элементом беседы бесплотного духа с воплощенным Эго.
Когда осенявший всю эту группу кедр бросил гостеприимную тень на лицо Божественного Осуждённого и когда, вместе с тем, Его осияли дивные глаза Его страдающей Матери, — он пошатнулся и упал на одно колено. Послышались омерзительный хохот и насмешки толпы, визгливо обрушилась на Него брань третьего осуждённого, и только второй — гигант разбойник — почти с нежностью наклонился над Ним и даже поддержал одною рукою край угнетавшего Назарянина креста.
— Великий Аргивянин! — раздался около меня тихий голос Арраима. — Видишь ли ты ранний всход Божественного семени в глазах кровожадного разбойника?
Видя остановку толпы, шедший впереди центурион подошёл ближе. Его суровый взор солдата окинул толпу.
— Иерусалимские свиньи! — зычно сказал он. — Его отдали вам на потеху, распять Его вы имеете право, но Он идёт на смерть, и я не позволю издеваться над Ним. Он изнемог; Его крест больше, чем крест других. Не поможет ли кто-нибудь Ему?
Толпа оцепенела. Как? Взять крест осуждённого? Принять тем самым на себя часть его позора?
Кто из правоверных иудеев мог бы решиться на это?
— Клянусь Озирисом!* Ты прав, солдат! — раздался вдруг чей-то громовой голос, и сквозь толпу властно протиснулся гигантского роста мужчина с густой окладистой уже седеющей бородой. — Ты прав, солдат! Только гнусные иудеи могут издеваться над страданиями человека, как я слышал, осуждённого в угоду богатым. Вставай, друг мой, я понесу крест твой, будь он хоть свинцовый, клянусь Озирисом и Изидой [60] , не будь я кузнец Симон из Киринеи!
Гигант ухватил крест Спасителя и одним взмахом вскинул его себе на плечи. Но глаза его в ту же минуту вспыхнули огнём изумления.
60
Озирис (Осирис) — в египетской мифологии бог производительных сил природы, царь загробного мира (судья душ умерших). Старший сын бога земли Геба и богини неба Нут, брат и муж Изиды, брат Сета, отец Гора. Коварно умерщвлен Сетом, но воскрешен Изидой и Гором. В дни перехода от зимы к весне совершались мистерии Осириса, воспроизводившие его смерть и воскресение, а вместе с ним и всей природы. В греко-римскую эпоху культ Осириса (наряду с другими греко-восточными культами богов умирающей и воскресающей природы — Аттиса, Адониса, Таммуза) получил распространение в Западной Азии и Европе. Изида (Исида) — в египетской мифологии богиня-мать, богиня плодородия, воды и ветра, символ женственности и семейной верности. Культ Исиды широко распространился в Греции и Риме. Ее храмы появлялись в Галлии, Испании и Британии. Ее культ как богини-матери существенно повлиял на формирование христианской догматики и искусства. Образ Богоматери с младенцем на руках восходит с образу Исиды с младенцем Гором.
— Да он на самом деле точно из свинца, — пробормотал он. — Как Он нёс его до этой поры?
— Великий Аргивянин! — снова услышал я голос Арраима. — Считай внимательно! Разбойник из Финикии, солдат из Рима и грубый кузнец из Египта! Что скажешь ты о Великом посеве скромного плотника из Галилеи?
Вдруг группа женщин была раздвинута чьей-то белой, властной рукой, и около Божественного Страдальца очутился пожилой, высокий, худощавый иудей в роскошной одежде богатого саддукея. Глаза его блистали дикою злобою, он гневно ухватил Галилеянина за плечо и толкнул Его вперёд.
— Иди! Иди! — только и мог выговорить он, задыхаясь от злобы и ярости. Кротко глянул на него Спаситель.
— Привет
В одну минуту очутился перед ним Арраим. Я не узнал его: это не был уже скромный паломник, это не был учёный, поучающий мудрости мудрых халдеев, — это был Великий Первосвященник Люцифера [61] , его огненный слуга, собравший в себе всё великое магическое могущество Планеты [62] . Неотразимой силой Хаоса сверкали его глаза, и непередаваемый леденящий ужас сковал тело злобного Агасфера. Медленно-медленно поднялась рука Арраима.
61
Люцифер (лат., букв. Утренняя, или Светлая, Звезда, т.е. Венера). —I) Здесь, божественный Дух-Руководитель, Демиург, Гений, Дхиан-Коган Венеры. 2) В позднейшем христианстве, одно из обозначений Сатаны как противника Бога, горделивого подражателя божьему сиянию, хотя и сам Христос называет себя Люцифером (см. Откровение Иоанна,XXII, 16: «Я есмь … звезда светлая и утренняя»). 3) В эзотерической традиции Люцифер выступает в роли Силы, вызывающей нисхождение духа в материю, уплотнение и организацию изначального Хаоса — и потому необходимого элемента эволюции (см. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. — Т. 2, Антропогенезис).
62
…огненный слуга, собравший в себе всё великое магическое могущество Планеты… — В оккультизме огонь выступает в качестве первостихии в начальной дифференциации Хаоса, которая лежит в основе всех остальных стихий. Потому высшее магическое искусство имеет дело именно с огнем.
— Агасфер! — как сталь звучал его голос. — Тебе говорю твои же слова: Иди! Иди! Иди, доколе Он не вернётся вновь! Иди! От востока на запад лежит путь твой! Иди! Каждое столетие даю тебе три дня на отдых. И пусть вечно работает мозг твой! Иди! Рассматривай, познавай и раскаивайся! Иди! Вот тебе моё проклятие Арраима, Царя и Отца Чёрных! Иди! Именем того, чьё имя — Молчание, кто есть Великий Первосвященник Неизреченного, — говорю тебе: иди!
И вот Агасфер, как будто во сне, вздрогнул, покачнулся и пошёл. Он идёт до сих пор, Эмпедокл. Я видел его и в тайге Сибири, и на улицах Парижа, и на вершинах Андов, и в песках Сахары, и во льдах Северного полюса.
Согбенный, с длинною развевающейся бородой, с горящими глазами, идёт он ровным шагом от полюса к полюсу, с востока на запад, идёт умудрённый великою Мудростью и не менее великим Раскаянием.
Иногда он идёт теперь не один. Глаза Посвящённого могут разглядеть около него белую, сияющую нежно-голубым светом фигуру, как бы ведущую старика Агасфера под руки. Что-то тихо и нежно шепчет она ему на ухо, и глаза старого Вечного Жида [63] орошаются жгучими слезами, а бледные иссохшие уста шепчут:
63
Вечный Жид — утвердившееся в литературе прозвище Агасфера.
— Господь мой и Спаситель мой!
Чудные дела поведал я тебе, Эмпедокл, друг мой. Когда-нибудь, если святой огонь жизни ещё будет тлеть в тебе и моё стихийное сердце будет в состоянии вспомнить без трепета минувшее, я поведаю тебе о последних минутах Бога в образе человеческом.
Мир мой да будет с тобою, друг Эмпедокл!
III . Кубок второго Посвящения
64
Фалес Аргивянин — присутствующим… — Здесь приветствие рассказчика распространяется на всех присутствующих на сеансе.