Мистерия силы. Трилогия
Шрифт:
Светослов слегка растерялся, но тут же ответил:
– Конечно, может. Человек может превращаться и в животное, и в птицу, но только в том случае, если это очень нужно, если это действительно необходимо. К тому же – дети не должны себя ввергать в такие сложные метаморфозы, как превращения. Нам всем дана такая сила, но пользоваться ею нужно очень осторожно и лишь в критических, безвыходных ситуациях. Ну, к примеру, если нужно спасти кого-то срочно или самому преодолеть рубеж неодолимый. Я, например, умею в орла превращаться… А мама… – Светослов хитро и влюблённо взглянул на супругу; она улыбнулась в ответ и вздохнула. И Светослов, улыбнувшись, продолжил: – А мама лебёдушкой может бывать.
Изумлённый
– Ух ты… Вот это да…
А Светослов спросил, продолжив тему:
– Но почему тебя вдруг это взволновало?
– Я, папа, просто видел, как превращалась птица в человека, – ответил Мирослав.
– Где видел?
– В сновидении…
Светослов погладил сына по голове и успокоил:
– Мы в сновидениях довольно часто видим что-то необычное, но всё это является сокрытой частью живой картины мира – той, что нам дана для постижения всего живого изнутри. Я, например, когда-то в детстве вдруг во сне заговорил с деревьями, услышав голос их внезапно; а потом, в реальности живой, действительно стал слышать их дивный тайный голос, как озвученные мысли, и так же стал им говорить свои слова – я с ними стал общаться наяву. И в этом состоит общение живое наше со всей природой. И нет такого, чего мы не могли бы воспринять, мы все – в гармонии, и наша мысль живая лететь способна в любые уголки Вселенной и так же точно принимать любые мысли или знаки. Мы чувствуем всё, чем наполнена жизнь. Нам Богом дана эта сила великая – чувства. И так же творим мы согласно мечте, что в сердце таится и знает, когда ей запеть.
Светослов закончил говорить и посмотрел на сына, затем – куда-то вдаль.
Мирослав ответил:
– Здорово… Спасибо, папа; ты меня так сильно вдохновил, что я готов дарить все чувства новым образам, которые рождаются во мне…
– Вот и славно, – ответил Светослов.
Ведамира, всё это время наблюдавшая за сыном, произнесла, с любовью глядя на него:
– Мирославушка, всё у тебя впереди; ты будешь дарить своё счастье Земле и людям. Великая сила в тебе озаряет все мысли и чувства. Но спешка тебе ни к чему, всему – свой черёд, наполняйся пока нашим счастьем, энергией вечной любви.
Тут из дома выбежал Родосвет. Он подбежал к своим родным и радостно воскликнул:
– Радостных дум всем!
Ведамира обняла Родосвета и предложила всем:
– Пойдёмте по саду – подарим ему наши чувства!
И они все направились в глубины родного сада…
…Благодатен и свеж был ветер, дующий со Средиземного моря, он обдавал живительной прохладой раскалённые улицы с их монументальными сооружениями, возвышавшимися в духе времени переломной эпохи с её новыми атрибутами, основанными на возвеличивании архитектуры и всего внешнего, что может казаться неприступным и важным. В одном из таких монументальных сооружений с победоносным фасадом и куполообразным верхом, в шикарной зале с атласными занавесями и широкой террасой находился человек с усталым одутловатым лицом. Одет он был в атласную накидку, ноги его были в резных сандалиях. Звали этого человека Хазир. Он нервно прохаживался по зале, что-то напряжённо обдумывая, а когда поток ветра со Средиземноморья врывался в его покои, он усаживался в своё удобное массивное кресло с высокой спинкой и прикрывал глаза в блаженном успокоении. Рядом с ним стоял палисандровый столик с изогнутыми ножками, на котором громоздилась объёмная ваза с виноградом и фруктами, а рядом высился отделанный резным орнаментом кувшин с вытянутым горлышком. Тут же стояла высокая чаша, наполовину наполненная вином, и скрученный свиток
– Мой господин Хазир, гонец Клавдий прибыл.
– Вели войти, – тут же ответил Хазир, вставая.
Слуга вышел, и в зале появился тот самый Клавдий, что был в гостях у Ведов. Одет он был так же, как прежде. Держался спокойно и непринуждённо. И лишь в глазах его затаилась тревога, граничившая с какой-то безутешной печалью, в глубинах которой всё внешнее и вычурное становилось пустым и ничтожным.
Клавдий приблизился к Хазиру и произнёс:
– Мой господин Хазир, я прибыл и готов говорить.
Хазир обошёл стоявшего на месте Клавдия, как будто проверяя его со всех сторон, затем остановился напротив него и спросил:
– Я рад тебя видеть, Клавдий. Итак, я слушаю тебя. Как там поживают Славянорусы? Прознал, что там к чему и почём?
Клавдий прокашлялся в лёгком волнении и произнёс:
– Они себя Ведруссами называют… или просто – Ведами.
– Вот как? – Хазир усмехнулся. – Ну-ну… Ведруссы, значит… Веды… Ну, и дальше? Тонкости у них ты подметил какие-нибудь, характерные особенности, уклады?
Клавдий ещё раз прокашлялся и начал излагать:
– Ну, во-первых – они все как-то странно говорят, как будто бы стихами, но лишь без рифмы. Потом – они никого никогда не обвиняют ни в чём, даже если человек действительно заслуживает порицания. Вообще-то, они, конечно, странный народ; создаётся впечатление, что все они живут в каком-то своём, обособленном мире, не желая ничего менять и узнавать. Многое для меня оказалось весьма неожиданным и даже шокирующим… Они, например, запускают в небо своих больших ручных птиц и иногда – с детьми в когтях. Ещё они умеют мгновенно поднимать любую тяжесть, при этом даже не прикасаясь к ней. Я видел это сам. И песнопеньем хоровым выводят в воздухе какие-то светящиеся волшебные фигуры… Непостижимо.
И, похоже, что звери с ними дружат… Потому что… они держат в своих садах медведей.
– О, варвары! Отродье колдовское! – воскликнул Хазир, застыв на месте.
Он вперил взгляд в Клавдия, болезненно усмехнулся, словно сочувствуя ему в его нелёгком путешествии, а затем вдруг прошёл к своему креслу и сел в него. Он устало вытер лоб и произнёс:
– Какая жара… Это просто невыносимо… Да, ведруссы… Веды… Вот дикари… На них управу нам найти не так-то просто будет.
– Да, это очень сильные люди, – вставил Клавдий, но тут же осёкся и потупил взор, поскольку Хазир вдруг стукнул ладонью по столику.
– Об этом я ещё не спрашивал! – выкрикнул Хазир. Он тут же успокоился и добавил: – Ладно; бываю горяч я… Это нервы… Да… Ну и что мы предпримем? Какие стратегии могут оказаться действенными? Как ты думаешь, Клавдий?
Он посмотрел на гонца своим усталым, пронизывающим взглядом, в котором не было ни малейшей догадки о силе тех людей, на которых он собрался найти «управу». Зато гонец Клавдий уже знал этих людей, и ему было очень сложно всё объяснить Хазиру, сидевшему сейчас перед ним и не подозревавшему о той реальности, что сокрыта от многих до времени.
– Пока не знаю. Надо думать, – скованно ответил Клавдий.
Хазир взял виноградину и положил её в рот. Он вдруг взглянул на виноградную гроздь и обратился к Клавдию:
– Вот, Клавдий, к примеру – виноград… Его лишь давят, а потом… Ты догоняешь мысль мою, Клавдий?
– Не совсем, – растерялся Клавдий.
– Вино! – воскликнул Хазир, точно сделал открытие. – Споить всех Ведов постепенно…
– Так они же, кроме кваса, ничего не пьют… Ну, разве что ещё настой из трав да напиток медовый…