Мистерия силы. Трилогия
Шрифт:
Красота просторная…
И тут вдруг лепестки цветка стали медленно раскрываться…
Родосвет в восхищении замер…
– О-о… Получилось, – пролепетал он, глядя на раскрывшийся цветок.
Он повернулся и прокричал:
– Мама! Я раскрыл его! У меня получилось!
Ведамира, говорившая в это время с птицами что-то на их языке, отвлеклась и крикнула Родосвету:
– Сейчас иду, милый!
Она дважды цокнула языком, дав знак птицам, помахала им рукой и подошла к сыну.
Родосвет весь сиял от радости. Он смотрел то на цветок, то на маму:
–
Ведамира посмотрела на раскрывшийся цветок и произнесла:
– Ну вот, Родосветушка, теперь ты знаешь, как речью творить. А потом попробуешь одной лишь мыслью; лучше это делать на рассвете, когда солнышко только встаёт.
– А ему ничего не будет, оттого что я его так быстро раскрыл? – вдруг встревожился Родосвет и посмотрел на свой цветок.
– Я думаю, он не обиделся. Хотя, конечно, природа всегда знает свои сроки цветения и созревания. Но этим цветам дана радость общения с нами, и потому обучение входит в энергию их осознания.
– Вот это да. Осознание цветов, – с восхищением вымолвил Родосвет.
– Конечно. Всё живое имеет Осознание, – спокойно продолжила мама.
– Я знаю это, мама. Просто всё равно это чудесно. Правда?
– Да, мой родной. А теперь можно и папу проведать. Как там они с Мирославом? Сотворили что-нибудь?
И они пошли в другой участок сада, где Светослов и Мирослав присев, смотрели на какие-то чудесные соцветья. Когда Ведамира коснулась плеча Светослова, он обернулся и спросил:
– Ну, как у вас?
– У нас прекрасно. Наш Родосвет теперь умеет речью отверзать сердца всего живого. Но что это?
Ведамира посмотрела на соцветья, которых не бывало здесь.
Тут повернулся к маме Мирослав, до этого в немом восторге пребывавший, и произнёс, чеканя слог:
– Мы сотворили новые цветы, они теперь сиянье солнца в энергию зари сжимать и сохранять сумеют и нам дарить в любое время смогут это чудо.
Ведамира присела рядом с Мирославом, тут же присел и Родосвет, зачарованно глядя на дивные соцветья с оранжево-янтарными лепестками, от которых исходило сияние. Они смотрели на них, пребывая в безмолвии, наполненном вечностью отрешённой Вселенной, хранившей в своём постоянстве эту великую Землю.
Между тем новоявленный гость по имени Клавдий уже прогуливался со Свадомиром по его саду, размышляя о чём-то своём и не подозревая, что все его сокровенные мысли тут же прочитывает идущий рядом могучий Вед Свадомир. Подойдя к окраине сада, Клавдий тактично произнёс:
– Ладно, пойду я, не буду отвлекать.
Свадомир смерил Клавдия своим непрошибаемым взглядом и произнёс:
– А на избранных ты не надейся. Мы в себе разберёмся, кто лучше. Нам Хранитель давно явлен Богом, чтоб и мы оставались богами. Чуешь, Клавдий? Ни боль, ни кручина не доходит до нашего мозга, потому как Земля – наше сердце. Оттого мы и духом едины.
Сказав это, Свадомир с каким-то сочувствием посмотрел на Клавдия, стоявшего в некоторой растерянности, и, вздохнув, продолжил:
– Коли жить тут надумаешь – выкинь сомненья да шаткие думки. Мысль едина во всём: Сила Света вокруг. Думай, Клавдий…
–
– Ночевать если негде, сюда приходи, – добавил Свадомир.
– Хорошо. Я пока пойду, погуляю ещё; здесь у вас дышится легко. И приятно общаться с людьми… Здравия всем я желаю.
И Клавдий пошёл своей дорогой. Свадомир посмотрел ему вслед, постоял и исчез в своём саду…
Ранним утром, когда ещё лёгкая дымка чуть стелилась по травам и все ещё спали, высоко в небе возникла огромная тёмная птица; она плавно парила над садами, словно исследуя их. Описав круг над садом, где жили Светослов с Ведамирой и детьми, эта странная птица вознеслась высоко в небо и полетела куда-то вдаль. Скоро она исчезла из этой округи и возникла в другом месте – это были туманные холмы, напоённые отрешённостью и величием первозданной природы. Огромная птица опустилась на поверхность холма и тут же превратилась в Яросвета. Яросвет распрямил плечи, встав во весь рост, посмотрел вдаль и одержимо произнёс:
– Сметать все грани – вот в чём суть; нет невозможного для человека, ведь люди – боги. Я докажу, что здесь я – не последний.
Казалось, дикий ветер этой беспредельной свободы подхватил его фразы, взвихрив пространство и огласив неприкаянным призрачным эхом отрешённый простор этого раннего утра.
Затем Яросвет сел на траву, сплошь покрывавшую холмы, закрыл глаза и погрузился в транс, полностью отключившись от внешнего мира…
В своём саду, в светёлке родовой Ведамира вздрогнула и проснулась. Она поднялась и глянула на Светослова, он спал. В глазах у Ведамиры застыла тревога… Она оделась и вышла в сад.
Туман слегка стелился по траве, природа потихоньку пробуждалась. Ведамира интуитивно прошла в сторону могучих деревьев, что высились возле полянки. Что-то напрягло её внимание; она присела и рукой коснулась травы. Трава в этом месте была пожухшей, со странным налётом, похожим на пепел. Ведамира застыла…
В это время проснувшийся Светослов уже вышел в сад; он увидел Ведамиру и быстро подошёл к ней.
– Что-то случилось, Ведамира? – спросил Светослов.
– Да, – ответила Ведамира. – Смотри – вот здесь трава едва живая, как будто света лишена. И вот осадок небывалый – такое может получиться, лишь если молния спалит ростки внезапно, оставив горсть золы.
– Действительно, – задумался Светослов, присев рядом и всматриваясь в странный осадок на пожухшей траве. – Как странно это всё.
– Мне думается, это знак, – сказала отрешённо Ведамира и встала.
Светослов тоже поднялся и осмотрелся. Ведамира продолжила с глубинной тревогой во взгляде:
– Я чувствую – наш светлый мир хотят переиначить. Такое не бывает просто так…
– Я тоже это чувствую…
Светослов задумался… Он прикрыл глаза… И вдруг увидел странную тревожную картину: в небе парила большая тёмная птица, а за ней летели другие тёмные птицы, поменьше; и вместе с их движением небо застилала непроницаемая пелена мрака…