Мистерия в Турине
Шрифт:
Максимилиан еще не совсем восстановился после ранения, и на третий день в седле к вечеру его опять мутило. Опять тяжелое ранение, опять операцию делал кто-то другой, опять послеоперационным уходом занимается весельчак Бонакорси. Левую ногу ниже колена заменили протезом очень тонкой работы, который успешно скрывал от окружающего мира отсутствие ноги. Люди думали, что рыцарь просто хромой. Травмы конечностей встречались у людей меча достаточно часто, чтобы даже не считать их особой приметой. Сегодня на правую ногу хромает,
За два года выработалась привычка ходить, опираясь на трость. Трость, деревянная на вид, была сделана из оружейной стали. Тяжеленная по сравнению с деревяшкой, но в могучих руках Макса она становилась не просто опорой, а оружием. Забавно иметь скрытое оружие, которое всегда на виду.
Целых два года рыцарю удавалось избегать серьезных ранений, но на позапрошлой неделе арбалетный болт пробил левую кисть через латную перчатку и на глубину наконечника воткнулся в лоб. Более глубокому проникновению помешала не то рука в перчатке, зацепившаяся за козырек шлема, не то крепкий и мускулистый рыцарский мозг.
Если в прошлый раз полевой коновал, недолго думая, отпилил пациенту полуотрубленную ногу, то сейчас на большой дороге встретился более опытный хирург, и ампутации головы удалось избежать.
Макс нисколько не огорчился, что комната одна и маленькая. Он приехал не в четырех стенах сидеть. Может быть, даже и не в этой постели спать.
Он уселся на кровать и вытянул левую ногу. Бонакорси отстегнул протез и протер культю.
— Тони, распорядись, чтобы нам сюда принесли поесть, — сказал Макс, — Потом переоденемся и пойдем на рождественскую мессу. Пойдем или поедем? В Монкальери или в Турин?
— В Турин, — ответил Бонакорси, — Там большой собор и плащаница. Наша гостеприимная хозяйка уже в Турине.
Макс сморщился и почесал ногу.
— Бывает хуже, — прокомментировал добрый доктор, — Не каждую часть тела можно заменить подходящей железкой, еще и так, чтобы публика не заметила.
— Знаешь, Тони, я недавно разговаривал с рыцарем из Московии, — ответил Максимилиан и почесал лоб под повязкой, — У них довольно суровые условия для жизни. Устин среди прочих баек рассказывал, что у русских если кто совсем отчаянный и потерял голову, то он просто привязывает вместо головы полено и живет дальше. Как на это смотрит современная медицинская наука?
— Некоторые мои знакомые прожили бы дольше, имея вместо головы деревяшку, — сказал Тони, — Даже перспектива принимать пищу через задницу им бы не особо усложнила жизнь, потому что они и так все делают через задницу. Но лично я в протезировании не силен, да и в мозговой хирургии, честно говоря, не мастер. Всего один раз я делал операцию по удалению камня глупости, но меня, к сожалению, прервали, и я не успел извлечь этот камень.
— Пациент выжил?
— Да.
— И поумнел?
— Пациент сильно поумнел еще в процессе операции и сказал много полезного. Скажи он это раньше, никто
— Вот во что уперся наконечник болта в твоей голове, — сказала Шарлотта мужу, — Надо было рассверлить дырку и заодно вытащить камень глупости.
— Кстати, у меня есть инструмент, — весело сказал доктор, — Можем заняться хоть сегодня, пока дырка не заросла.
— Нет, — ответил Макс, — У меня еще поединок с Маккинли, а я с трудом в седле сижу.
Пару недель назад добрый сэр Энтони Маккинли попытался не дать проехать славному рыцарю Максимилиану де Круа. Первый исполнял обязанности коменданта замка Борго-Форнари, в которые с его точки зрения входил таможенный контроль всех, кто едет по дороге из Генуи на север. Второй сопровождал обоз с совершенно секретным грузом для армии Его Величества.
Договориться по-хорошему рыцарям помешало то прискорбное обстоятельство, что де Круа всего несколько дней назад сбежал из-под стражи в этом самом замке Борго-Форнари, куда его привез этот самый Маккинли. Господа рыцари решили спор социально приемлемым способом, то есть, поединком. Маккинли проиграл не по духу, но по букве и потребовал реванша. Де Круа согласился. Маккинли настоял на поединке в рамках ближайшего турнира, который как раз должен был состояться на рождественских каникулах в Турине.
— После этой операции я подумал, что не всегда глупость концентрируется в камень, — продолжил доктор, обращаясь к Шарлотте, — Полагаю, на мозг может давить избыточное давление. Достаточно просто просверлить дырку, и пациенту станет легче. По аналогии с кровопусканием. В Турине есть университет, и я бы поговорил с учеными людьми по этому поводу.
— Не надо мне сверлить дырки в голове, — недовольно сказал Максимилиан, — Одной хватит. И кровопускание делать не надо. Как-нибудь под молитвы посижу на скамье в соборе. Как вернусь, просто выпью вина и лягу спать.
— Я с тобой, — сразу же сказала Шарлотта.
В комнате и так стояла только одна кровать. Максимилиан недовольно посмотрел на жену, кивнул и повернулся к Бонакорси.
— Тони, в Турине есть какой-нибудь женский монастырь?
Недавно он пообещал, что в наказание за супружескую измену сдаст жену в монастырь. Обычно французское высшее общество относилось к супружеским изменам довольно терпимо. Считалось, что брак в высшем обществе это в первую очередь политический союз семей, а сердцу не прикажешь. Но над рогоносцами хихикали, а право мужа наказать неверную жену не ставили под сомнение.
— Доминиканский в самом центре города, — ответил Бонакорси.
— Ты серьезно? — спросила Шарлотта, — Ты когда последний раз слышал, чтобы жен сдавали в монастыри?
— Не помню.
— Я могу просто отказаться принимать постриг.
— Тогда я могу потребовать развода через суд, как король Людовик XII потребовал от королевы Жанны.
— Ну-ну. Чтобы продавить такое богопротивное решение, надо быть не иначе, как одновременно королем и клятвопреступником. А ты точно ни первое, ни второе.