Мистерия
Шрифт:
— Зачем?
— Поговорить.
— Он что-то сказал? Сказал что-то конкретное? Зачем мы едем? Чего ожидать?
Тайра редко откровенно выказывала страх, но этим утром — с того самого момента, как Стив упомянул о встрече с Дрейком, — бледность не сходила с ее лица, а ладони тряслись так сильно, что она никак не могла ни допить кофе, ни доесть тост с сыром.
— Он сказал, что хочет поговорить.
— И все? Стив, там было что-то еще, я знаю, скажи мне. Пожалуйста.
Под непрекращающимся давлением Лагерфельд поделился той информацией, которую поначалу хотел скрыть. Но как скрыть правду
— Хорошо, — вздохнул доктор и отклонился ровно настолько, чтобы пробивающийся сквозь листву и отражающийся от поверхности ложки солнечный зайчик не плясал по его глазам, — он сказал, что с помощью одного человека хочет провести некий ритуал, который поможет выяснить, сумеем ли мы тебе помочь.
— Какого еще человека?
— Ты все узнаешь на месте.
— Но… Но…
— Тайра, мы едем. Это важно, и мы сделаем это.
— Я… просто боюсь.
— Я знаю, — Стив поднялся со стула, подошел к темноволосой девушке и опустился перед ней на колени. — Я буду рядом, слышишь? Все будет хорошо.
Верил ли он в это сам? Старался. Но ведь не скажешь ей, что всего предстоящего — самого ритуала и его исхода — он опасался не меньше самой Тайры?
— У нас пять минут до выхода. Успеешь?
Судорожный выдох, сжавшиеся на его ладони прохладные пальцы, нервный и неохотный, будто у куклы с негнущейся шеей, кивок.
— Да, я успею.
— Хорошо, — произнес он мягко. — Допивай кофе и доедай тост. Если сможешь.
(Audio Machine — Breath and Life)
Казалось, за окном неслась не улица, а ее собственная, ускоренная во много раз жизнь. Не дома, автобусные остановки, балконы, лепные карнизы и поредевшие, обнажившие ветви с желтыми фонариками-листьями деревья чужого мира, а родительский дом, пансион, смерть Раджа, Ким, Коридор…
Чем все закончится? Тем же, чем и начиналось — неизвестностью? Или же наоборот — полной и безвозвратной определенностью?
Спокойные руки Стива на руле и ее неспокойный, грохочущий в ушах пульс; скрадывающие расстояние до точки «Х» колеса и ее нежелание приближаться к ней. Она бы лучше заснула, забилась в кокон, зарылась в невидимое теплое покрывало и лежала бы так часами, днями, годами, чтобы однажды выбраться наружу — и все закончилось.
Но нет, так не выйдет: человек не всегда выбирает чему случиться в его собственной жизни, а чему в чужой. И почему она не видит будущего? Почему так и не научилась видеть его? Лентяйка, бесполезная идиотка, нерадивая сутра, не сумевшая побороть робость и приложить достаточно усилий.
Пальцы мяли ткань длинной юбки, а солнце светило так ярко, что слезились глаза. Оно, солнце, праздновало начало нового дня, а она, Тайра, боялась думать о предстоящей минуте. Что, если сегодня, именно сегодня, она узнает, что все те дни, которые она вычеркивает в календаре и есть последние — совсем-совсем последние? Сможет ли она вообще приблизиться к календарю? А продолжать радоваться оставшемуся времени сможет? Ведь надежда так нужна — и больному, и хромому, и умирающему. С надеждой кажется, что шансы еще есть, даже когда их нет. Но ведь пусть лучше кажется, пусть лучше верится в хорошее, чем не верится ни
— Тай… — раздался тихий голос слева.
— М-м-м?
— Если ты не перестанешь нервничать, машина расплавится.
— Все, — она судорожно сглотнула и уставилась в окно. — Я. Больше. Не нервничаю.
— Демон! Стив, это демон! — сдавленно пискнула Тайра и тут же спряталась за широкую спину своего провожатого.
— А-а-а, проклятая, — сидящий в кресле Баал радостно осклабился в ответ.
— Так, успокоились! — жестко скомандовал Дрейк, чем обрубил поток неудачных утренних приветствий. — Тайра, это не демон, а полудемон. Баал, она не проклятая, а просто девушка без души. Все, расселись, успокоились и задышали ровнее.
Это был кабинет с четырьмя стульями и одним в половину стены окном.
Правитель расположился спиной к окну, длинноволосый брюнет рядом, Стивен у двери, а Тайра справа от Стива. Она хотела, но никак не могла перестать видеть колышущиеся за спиной того, кого назвали Баалом, черные полупрозрачные крылья, его клубящееся тьмой тело и светящиеся красным недобрые глаза. Что делает демон подле Правителя? Неужели состоит у того на службе?
Создатель, помоги ей! Ей бы перестать бояться, успокоиться, взять себя в руки, а вместо этого она, кажется, с каждой секундой паникует все сильнее.
— Тайра, посмотри на меня, — раздался ровный и сильный голос Дрейка — фраза-команда; Тайра подчинилась. — Этот человек здесь для того, чтобы попытаться тебе помочь.
— Как? — раздался в ответ тихий сдавленный писк.
— Помнишь, какой ответ дала тебе огненная книга?
Тонкие пальцы на мгновенье перестали мять и без того похожую на жеваную бумагу юбку.
— Да, — пропущенный удар сердца, выступивший на висках пот. — «Демон забрал, демон отдаст».
Она чувствовала, как Стив маялся жаждой накрыть ее ладонь своей, но при Начальнике не смел. Она бросила на возлюбленного короткий благодарный взгляд.
— Не видишь никакого сходства?
— Сходства с чем?
— С ответом из Мистерии. Мы здесь, и среди нас есть демон, готовый выступить в защиту.
— Но демоны никогда не выступают в защиту… — попыталась возразить Тайра, но под тяжелым взглядом Дрейка осеклась.
— Обычно, да, — холодно подтвердил тот. — Но это нашдемон. А так же, напомню еще раз, что Баал не полностью демон — наполовину он все-таки человек, и потому готов попытаться тебе помочь.
— Помочь?
В этот момент она впервые взглянула на огромного крепкого черноволосого мужчину напротив не внутренним зрением, но обычным, внешним, и попыталась воспринять его не как стороннего незнакомца, но как потенциального друга. Вышло плохо; ее продолжали сверлить равнодушные и черные, как осколки оникса, глаза.
Друг? Друг-демон? Такое невозможно.
Но в голове билось одно-единственное слово «помочь… помочь…помочь…» Он желает ей помочь. Он может ей помочь?
«Демон забрал, демон отдаст»