Мистерия
Шрифт:
— Знаешь, твоя история оказалась куда сложнее и запутаннее, чем я могла предполагать. Местами она даже темная и страшная…
— Знаю.
— …но некоторые моменты в ней меня особенно сильно заинтересовали.
— Какие?
— Твои книги.
В эту секунду Тайра впервые оторвалась от созерцания шоколадного шарика и печально вздохнула.
— Да уж, — застывшая в глазах печаль, — книги. Чего теперь…
Бернарда же смотрела куда-то в окно, и на лице ее застыло деловитое, отражающее напряженный мыслительный процесс и частично загадочное выражение.
— Слушай!
— Что?
— А
— Чуть-чуть. А что?
— Тогда давай вот так…
Взмах руки, вежливая просьба и еще одна запитая кофе минута привели к появлению на их столе чистого белого листа бумаги и карандаша.
— Рисуй!
— Что рисуй?
— Рисуй мне комнату Кима.
— Ты что, серьезно?
— Конечно, только рисуй в деталях. Кропотливо, тщательно, по возможности очень точно. Было в этой комнате что-то, что отличало ее от других?
— Конечно.
— Нет, я не имею в виду зеленый ковер или бежевые занавески. Что-то уникальное.
— Да, было! Там на полу лежат оставленные мной книги. Остальные стоят на полках — я расставила, а под полками, за креслом, по стене тянется вязь из специальных символов-рун. Ким считал их защитными, а я всегда силилась прочитать.
— Ты их помнишь?
Серо-голубые глаза Бернарды блестели от возбуждения.
— Помню, конечно. Но ведь это другой мир!
Гладкий полированный ноготь постучал по чистому листу.
— Рисуй!
Задуманное им удалось, но не сразу, а лишь с третьей попытки.
Во время первых двух — неудачных — перепугались они обе. Потому что в первый раз очутились в гулком незнакомом зале, потолок которого тонул во мраке, так как света от узких сводчатых окон было явно недостаточно для того, чтобы рассеять тьму, а во второй — в чужой хижине-берлоге, сплошь заставленной склянками и увешанной амулетами, по стене которой тянулась точно такая же, как и доме Кима, символическая вязь.
— Они тоже используют защитные руны! — прошептала Тайра, глядя широко распахнутыми глазами на высушенную и растянутую на стене лягушачью кожу; рядом висела связка бурой травы.
— Надо убираться отсюда. Должно быть какое-то отличие, какая-то деталь, характерная только для дома Кима. Думай, думай и быстро!
— Сейчас…
Гладкий лоб прорезала морщина, а губы Тайры так сильно сжались, что превратились в полоску.
— Да-да, за креслом, над полом, был еще один ряд…
— Скорее, пока никто не пришел…
Гулко, почти в унисон колотились два сердца. Едко пахло химическими настойками — Бернарда изо всех сил надеялась, что не ядами; по мятому листу вновь зашуршал карандаш.
— Вот.
— Давая сюда.
Напряженный взгляд, процесс впечатывания образа в память, сжавшиеся на запястье пальцы и сомкнутые веки.
— Ну, с Богом…
— С Богом! — эхом отозвалась Тайра и тоже зажмурилась.
Она не думала, что слезы вновь буду жечь ее глаза так скоро, но как без слез, когда вокруг вновь пахнет так знакомо — прогоревшей в камине золой, расставленными
— А почему люди одеты так странно, в какие-то тряпки? — притаившаяся за занавеской Бернарда с любопытством выглядывала на улицу.
— Это не тряпки, это тулу. Или туру. Смотря на кого надето — мужчину или женщину.
— И в этом удобно ходить?
— Ну, я ходила…
Книги лежали здесь же, на полу. Раскрытая «Тайны Вселенной», рядом «Описание тонких слоев человеческих структур», «Знахарство травами» и «Слепое видение».
Тайра начала спешно собирать их в стопку. Кресло с протершейся накидкой, скрипучие половицы, притаившиеся у стен синеватые тени. Сколько она провела здесь за чтением, пока находилась в Коридоре? А до того — пока был жив Ким? Долго… Счастливые дни, счастливые моменты. И вот она снова здесь, но на этот раз не одна и не как раньше — прислушивается к тишине и тонет в размышлениях об устройстве души и мира, а носится по комнате, как угорелая, и пытается ничего не забыть. Книги на полках, книги в чулане, самые ценные под половицами — все в стопку, все забрать.
Учитель был бы не против — она знала. Он понимал, что Тайра не забудет коллекцию, не бросит ее, найдет способ забрать, и теперь, наверное, наблюдал из тонкого мира за гостями с улыбкой. Может быть.
«Спасибо, Учитель. Что знал, что поддерживал, что вел и учил. Спасибо, что слышишь…»
— Ты скоро? А то какой-то мужик из дома напротив смотрит в наши окна — как бы не заподозрил чего…
— Это Линур — хозяин лавки, в которой торгую корзинами, — механически отозвалась Тайра. — Я сейчас. Только заберу из чулана поющую траву.
— Поющую… что?
— Траву. Потом расскажу про нее. Она слишком редкая и ценная, чтобы здесь оставлять.
Пока пальцы сгребали сушеные стебли в кучу, пока перевязывали их найденной в кармане веревочкой — надо же, как хорошо, что не выкинула с утра, когда нашла на крыльце, — Тайра все никак не могла поверить, что вернулась сюда — в Руур, в старый дом, наяву. Надо же, нашелся способ… Бернарда — человек, умеющий перемещаться в пространстве, — невероятно. Сколько совпадений и совпадений ли? Только нужно попрощаться с этими стенами, с этим местом — вдруг больше не вернется? Поблагодарить дух Учителя за то, что оберегал ее наследство, что следил за ним, хранил, не позволял непрошенным гостям войти в дом и разграбить его, сплел события так, чтобы дом до ее повторного возвращения не продали …
Откуда она знала, что всему этому способствовал Ким? Просто знала.
— Все. Траву взяла.
Когда аккуратно уложенная стопка из почти полусотни старинных фолиантов была готова к транспортировке в другой мир, Бернарда посмотрела на подругу долгим и серьезным взглядом.
— Тайра?
— Что?
— Ты уверена, что не хочешь здесь остаться. Это твоя родина, твой дом…
— Нет, — замотались из стороны в сторону черные кудри. — Это больше не мой дом. Давно. Стив — мой новый дом. Ты, мой особнячок и ваши красивые улицы с добрыми людьми.