Мистическая теология. Беседы о трактате святого Дионисия

Раджниш Бхагаван Шри

Это просто старая привычка! Бедняга никак не может позабыть о прошлом опыте. Ребенок гораздо более способен выразить невыразимое, но он не знает о нем, вот в чем беда. Если бы ребенок мог познать истину, он говорил бы о ней очень понятно и прямо. Этим и прекрасны, на мой взгляд, слова Иисуса: они больше похожи на слова ребенка. Когда Иисус начал говорить об истине, он был еще очень молод, ему было всего тридцать лет. Но Дионисий, должно быть, написал свой трактат уже в преклонном возрасте.

Учитель драматично описывает Судный день:

— Загремит гром! Небеса воспламенятся! Повсюду

начнутся землетрясения и наводнения! Земля разверзнется и поглотит миллионы людей!

Джонни поднимает руку и спрашивает:

— А нас отпустят в этот день с уроков?

Дети выражаются очень четко и прямо! Им неважно, что за вздор вы несете. Им важно знать, отпустят ли их в тот день из школы, чтобы они смогли все это увидеть или нет!

Помогая своему сыну разобраться с произношением слов, мать доходит до слов: conscious (осознающий) и conscience (совесть). Она спрашивает:

— Ты знаешь, что они значат?

— Конечно, мама, — отвечает тот. — Когда ты о чем-нибудь знаешь, ты осознаешь, а совесть значит, что лучше бы ты этого не знал!

Все понятно!

Шестилетний Жожо подходит к красивой даме, которая живет по соседству, и спрашивает:

— Вы выйдете за меня замуж?

— Я не люблю детей! — отвечает на это дама.

— Тогда их у нас не будет!

В палате родильного дома двое младенцев разговаривают друг с другом. Один из них спрашивает:

— Ты кто, девочка или мальчик?

— Я не знаю, — отвечает тот, что поменьше,

— Тогда давай подождем, когда уйдет медсестра, и узнаем, — говорит первый.

Когда сестра уходит из палаты, более крупный младенец садится, оглядывается по сторонам и быстро заглядывает под одеяло своего маленького соседа.

— Ты — девочка, — объявляет он.

— Как ты догадался? — спрашивает та в ужасе.

— Потому что на тебе розовые пинетки!

Если бы о боге писали дети, все было бы так просто! Но о нем пишут теологи, ученые и мистики, которые сначала были учеными. Они продолжают использовать свой привычный язык, словно находятся у него в плену.

Из-за постоянного искажения истины проблем становится все больше и больше. Многое теряется при переходе от незнания к смутному знанию. В состоянии незнания все предстает таким, какое оно есть на самом деле: на стадии смутного знания ум добавляет что-то от себя. На третьей стадии, стадии отчетливого знания, что-то свое вносит логика — не только ум, но и логика. А на четвертой стадии, стадии выражения, помимо логики вмешивается еще и язык, созданный другими. А ведь существуют вещи, которые вообще нельзя перевести ни на какой язык. Когда вы обращаетесь к языку, обязательно возникают ошибки.

Фирма, проводящая эксперименты с электронным мозгом, предназначенным для перевода с английского языка на русский, тестировала его с помощью фразы: «The spirit is willing, but the flesh is weak» («Дух бодр, но плоть немощна»). Машина перевела предложение так: «Виски неплох, а вот мясо протухло».

Перевод всегда оборачивается проблемой. Чем более поэтично то или иное явление, тем большую опасность несет с собой перевод. Поэтому многие прекрасные книги вообще не поддаются переводу; если вы их переведете, вы их уничтожите.

«Дао Дэ Цзин» Лао-Цзы переводился

много раз, его переводили многие, и каждый переводчик добавлял что-то свое. Вы будете удивлены, когда все это прочтете. Вам покажется, что вы так и не получили настоящего впечатления о подлиннике: что-то есть в одном переводе, что-то — в другом, и оба перевода кажутся правильными. Когда их читаешь, они кажутся логичными.

В тот момент, когда вы начинаете использовать язык, чтобы рассказать о том, что пережили в тишине, вы оказываетесь перед пропастью. Вы отлично знаете, что вам надо вернуться в мир. Но после того как слова произнесены, вы перестаете быть их хозяином; тут же вмешивается ум слушателя. До сих пор, по крайней мере, ваше переживание оставалось внутри, и вы знали высшую истину. Теперь же, после того, как истина получила выражение, ее воспринимает ум, который ничего об этих высотах не знает. То, что слушатель подумает о ней, зависит от него самого; решающим фактором станет его собственный ум.

Одинокий несчастный житель Нью-Дели бродил вдалеке от центральных улиц.

— Я их ненавижу, этих грязных торгашей, этих склочников, этих воров… я их ненавижу, я их ненавижу, я их ненавижу! — бормотал он себе под нос, добавляя разные непечатные выражения.

Вдруг к нему на плечо положил руку полицейский и сказал:

— Вы арестованы за оскорбление правительства!

— Но ведь я даже не упомянул правительство! — возражает тот.

— Согласен, но вы дали точное описание!

На шестой стадии слушатель не только слушает, но и начинает интерпретировать услышанное. А седьмая стадия уже очень и очень далека от источника. Это та стадия, когда слушатель пересказывает услышанное другим людям в соответствии со своей собственной интерпретацией.

Именно этим и занимались христианские миссионеры на протяжении двух тысяч лет. Двадцать пять веков подряд этим занимались джайнские и буддийские монахи. Именно этим в течение пяти тысячелетий занимались индуистские пандиты. Они слышали… Любая буддийская рукопись начинается со слов: «Я слышал…» — эти слова стоят в начале каждой буддийской рукописи. Истина передается теми, кто слышал. А то, что они слышали, не может быть тем же самым, что говорилось изначально.

Юный Владимир впервые оказался в большом городе. Высокие здания и культурная жизнь поразили его. Отправившись в поход по музеям, он вдруг отчаянно захотел по нужде. Не найдя туалета, юноша забрался в укромный уголок и расстелил на мраморном полу носовой платок. Покряхтев пару минут, он вывалил на него довольно приличную кучу. С платком в руке Владимир вышел из музея, и в этот самый момент из соседнего мясного магазина выбежал вор, укравший четыре фунта мяса.

Немедленно подъехала полиция, собралась толпа, и Владимира по ошибке забрали в участок. К ведению его дела привлекли высокопоставленного детектива. Обученный новейшим методам ведения расследования, он принялся за распутывание этого сложного случая. Расследование продолжалось несколько часов и все без толку. Наконец, офицер решил взвесить носовой платок и обнаружил, что он весит всего три фунта. Невиновность Владимира была доказана.

Оказавшись на свободе, Владимир поспешил вернуться в родной город.