Мистические истории
Шрифт:
Сати написала короткое письмо, потом свои координаты и послала семь долларов со своего счета по указанному адресу. Она проделала нужные операции быстро, изгнав все мысли, но со слезами на глазах. И письмо свое Арику даже не перечитала, это было свыше ее сил.
Вдруг отключилось везде электричество, на целых два часа. Наверное, из-за бушующей грозы. Когда гроза утихла, снова включился свет, зажужжал холодильник в кухне, но компьютер не заработал, в темном экране только холодно отражались блики от потолочного светильника.
На следующее утро Сати вызвала мастера. Она даже на работу не пошла, позвонила и сказалась больной. Она действительно не чувствовала себя здоровой, плохо спала ночью
Но зато мастер, пожилой и угрюмый, обросший щетиной мужчина, пришел быстро. Осмотрел кабели и розетки внутри дома, потом вышел во двор и надолго пропал. Сати видела в окно мелькание его фигуры, потом он через открытое окно попросил приставную лестницу. Наконец, вернулся и включил компьютер. Экран засветился, заголубел, вспрыгнули на свои места «иконки», мастер пояснил с удовлетворением в голосе: «По причине грозы перегорел в наружном кабеле один проводок. Всего один, но я его нашел!». Он явно ожидал похвалы, но Сати только нетерпеливо переминалась, не читая, подписала счет, и мастер начал собирать в сумку инструменты, став еще более угрюмым. Сати видела, что ему хотелось поговорить, все равно – о компьютере или о чем другом, может быть, он ждал, что ему предложат кофе, но ей хотелось, чтобы он побыстрее ушел.
Сати тут же присела, сначала проверила почту – пусто, потом стала искать вчерашнее объявление. Но его адрес, как и еще несколько несколько незначительных адресов, исчез и отыскать его теперь не было никакой возможности. Тем более что Сати была не сильна во всей этой премудрости и сама себя называла «чайником», с чем Арик всегда охотно соглашался. Да она при нем только письма подругам писала и читала ответы, этим и ограничивалась, ей не требовалось больше.
Как она узнает, дошло ее письмо или нет. Нет, это действительно безумство: послать письмо – куда?! – и деньги, и еще ждать ответа… откуда?
Сати никогда не узнала, кто получил ее послание, она только могла догадываться, что деньги кому-то дошли.
Само собой, деньги дошли и были получены. Много денег, даже больше, чем требовалось. Если бы Сати узнала, НА ЧТО пошли ее семь долларов, она бы только порадовалась. Но есть вещи, которые знать не дано.
**
… На открытой солнцу веранде сидела в легком плетеном кресле молодая женщина и, любуясь цветущей лужайкой, поглаживала свой высокий живот. Иногда она поглядывала на фото в рамочке, стоящее на круглом чайном столике возле кресла. С фотографии ей улыбалась светловолосая кудрявая девочка, и женщина при каждом взгляде на нее тоже улыбалась в ответ.
Девочки этой больше нет, она попала под машину вместе со своим велосипедом и котенком в привязанной сзади корзинке. Котенок в последний момент успел выскочить – животные всегда чувствительнее и быстрее на реакцию, чем люди, а девочки не стало.
Пережить это было нельзя, да женщина и не пережила бы, если бы не муж. Ведь просто родить другого ребенка она не хотела. Ей казалось это предательством по отношению к своей девочке. Муж подсказал ей выход.
Они продали свой большой красивый дом и купили другой, значительно меньше. Продали на интернет-аукционе бриллиантовое колье – подарок родителей на свадьбу – за хорошие деньги. Сумма получилась немалая, но и ее не хватало. Муж долго обдумывал разные варианты, он готов был пуститься в любые авантюры. И пустился. Пришли
Скоро уже девочка появится снова. Точно такая. Нет, не клон. Женщина не хочет употреблять такое противное слово. Будет та же дочка, только с другим именем. Говорят, нельзя прежнее имя давать. Какое счастье, что она сохранила локон своей девочки. И все ее гены в точности повторятся.
**
Сати через год после совершенной ею глупости получила по электронной почте странное письмо. Неизвестный выражал ей свою безмерную признательность за посланные деньги. Сати пожала плечами и печально улыбнулась. Вот чудак. Ну выпил пива и выпил. Или лишний раз в «Макдональдс» сходил. Получил, наверно, пару-тройку переводов, теперь от нечего делать, когда все давно о своих семи долларах позабыли, рассылает благодарности. Сати нажала команду «Удалить» и смешное письмо исчезло.
Званый Ужин
На семейный совет пришли все. Давид жестким тоном объявлял по телефону: «Срочно! Ко мне, в воскресенье вечером, в шесть! И попрошу без опозданий!». Поскольку он был старший в семье, не учитывая, разумеется, Сарру – кто будет считаться с женщиной под восемьдесят, пусть и приходившейся Давиду и Рону матерью, и бывшей когда-то отцу женой – ее и пригласили только потому, что невежливо как-то было не позвать, пусть себе поприсутствует, вряд ли вообще поймет, о чем речь. Сарру привезла на специальном такси из дома престарелых сопровождающая медсестра, и сверкающая никелированными частями коляска с шумом въехала в просторную гостиную, где уже все собрались и расселись на диванах и креслах. Коляску придвинули к большой кадке с цветущими розами – пусть старушка нюхает себе в радость – на самом деле получилось, что задвинули в угол, но на это никто постарался не обратить внимание. Медсестру отослали в кафе-кондитерскую, снабдив некоторой суммой денег – к ее нескрываемому удовольствию. Деньги, разумеется, дал Давид собственноручно.
Проводив медсестру до самых дверей раздевающим взглядом – девушка была соблазнительно фигуристой – Давид повернулся к присутствующим. Как бы не заметив насмешливое выражение на лице жены – у, стерва, мимо нее ничего не пройдет! – он обвел неожиданных для самого себя гостей. Уж очень редко они собирались все вместе, пожалуй, что за последние года два-три ни разу, и, не садясь на свое место возле курительного столика, остался в центре гостиной и начал говорить своим привычным, адвокатским менторски-убедительным тоном, слегка раскачиваясь при каждом неспешно произносимом слове. После первых же его фраз лица гостей вытянулись, кто-то заерзал, словно заноза впилась в седалищное место, кто-то даже привстал, только Сарра, полуотвернувшись в своем кресле, продолжала нюхать ветку с двумя роскошными желтыми розами, прикрыв в экстазе глаза тяжелыми морщинистыми веками.
Давид умолк, прошел к своему стулу с высокой спинкой и резными подлокотниками – на этом стуле и возле этого столика когда-то любил сидеть Глава этой, давно разросшейся семьи, но уже многие годы место, как и набор многочисленных трубок, принадлежали старшему сыну, но… сейчас кое-что могло измениться… Нет, это просто немыслимо! – с ужасом опять подумал Давид. Теперь, когда он всё им сказал, ему стало тоскливо и беспокойно, стало даже хуже, чем в эти два дня, когда он всё носил в себе и ждал воскресного вечера. Он даже жене ничего не сказал заранее, только на миг представив себе, как Эмма начнет удивляться, восклицать, бегать вслед за ним и задавать глупейшие вопросы, выпытывая подробности… А подробностей тут нет никаких. Деньги кончились – вот и все подробности.