Мистификация

Тэй Джозефина

— Он самый, — самодовольно отозвался Гейтс. — И не только в конкуре. Он еще получил кубок как лучшая верховая лошадь. Я за него отвалил немалые денежки. Ну, да деньги у меня есть, а для моей девочки мне ничего не жалко. Да-да, я его купил для Пегги. Сам я на него забираться не собираюсь — тяжеловато ему будет.

Гейтс оглушительно загоготал. «Ну и звук», — подумал Брет.

— А вот моя девочка — это просто пушинка, лошадь и не чувствует ее на спине. Да что я вам рассказываю, мисс Эшби, вы ее видели. Уж если кто у нас

достоин ездить на хорошей лошади, так это моя Пегги. На это я никаких денег не пожалею.

— Да, лошадь и в самом деле хороша, — с жаром сказала Беатриса. Брет взглянул на нее с удивлением: чему она так обрадовалась? В конце концов этот жеребец будет соперничать с Тимбером и другими лошадьми с их завода.

— У него есть ветеринарное свидетельство и все, что полагается. Кота в мешке я не покупаю.

— И Пегги будет на нем выступать в этом году?

— Конечно, будет, само собой. Для чего еще я купил этого коня? Чтобы она выступала на нем в соревнованиях.

Беатриса прямо-таки сияла.

— Замечательно! — воскликнула она с восторгом в голосе.

— Вам он нравится, мисс Эшби? — спросила Пегги Гейтс, которая вдруг возникла рядом с Бретом.

Это была очень хорошенькая девушка с белым личиком, розовыми щечками и золотистыми волосами. Брет подумал, что если бы удалось создать нечто среднее между Шейлой Парслоу и Элеонорой, то получилась бы Пегги Гейтс. Знакомясь с Бретом, она спокойно поглядела ему в глаза, сумев при этом дать ему понять, что его возвращение доставило ей глубокую личную радость. Ее маленькая лапка интимно шевельнулась у него в ладони, Брет крепко ее пожал, а потом с трудом подавил желание вытереть ладонь о брюки.

Пегги мило поблагодарила Беатрису за высокое мнение о ее новой лошади, дала гостям возможность еще несколько минут полюбоваться элегантным животным, потом со светской непринужденностью увела всю компанию со двора в дом. Беатриса помнила, как выглядела гостиная при миссис Вайдлер, когда ее украшали глазурованные кувшины и окантованные гравюры, и нашла, что от замены их на акварели и цветочные обои комната ничего не выиграла.

Они пили очень хорошую мадеру и разговаривали о предстоящей выставке в Бьюресе.

По дороге домой у Беатрисы был такой вид, точно она получила большое наследство. Поймав на себе удивленный взгляд Брета, она спросила:

— Что ты так смотришь?

— Вы похожи на кошку, которой дали полное блюдце сметаны.

Беатриса усмехнулась.

— А также рыбы и печенки.

Однако она не стала объяснять свои слова и тут же переменила тему:

— Когда закончится вся эта канитель с днем рождения, тебе надо будет съездить в Лондон и заказать себе выходной костюм и прочее. Надо, чтобы все было готово к приезду дяди Чарльза.

— А что именно надо будет заказать? — спросил Брет: он не представлял себе, о чем идет речь.

— Доверься Уолтерсу: он сам знает.

— Гардероб

для молодого джентльмена, — сказал Брет.

Удивленная саркастической ноткой в его голосе, Беатриса бросила на него быстрый взгляд искоса.

ГЛАВА 18

Когда они приехали домой, Беатриса принялась разбирать дневную почту в гостиной. Вошла Элеонора и сказала:

— Она научилась привставать на стременах.

Беатриса подняла на нее отрешенный взгляд.

— Представь себе, целых пятьдесят ярдов она ехала, как порядочная.

— Шейла Парслоу? Поздравляю тебя, Нелл.

— Вот уж не думала, что доживу до этого дня. Может, выпьем на радостях хересу?

— Мы с Бретом влили в себя сегодня столько странных напитков, что нам одних воспоминаний о них хватит до конца недели.

— Ну и как тебя встретили, Брет? — спросила Элеонора, наливая себе в рюмку хересу.

— Я думал, будет хуже, — ответил Брет, глядя, как ее тонкие руки уверенно открывают бутылку и наливают херес. Такая рука не станет мягкой лапкой вкрадчиво шевелиться у тебя в ладони.

— Докет рассказал тебе, как его ранило?

— Докет уехал на рынок, — сказала Беатриса. — Зато миссис Докет угостила нас горячими пышками.

— Миссис Докет — милашка. А чем вас угощала мисс Хассел?

— Печеньем. Она не собиралась нам его давать, но поддалась чарам Брета.

Ага, значит, и Беатриса это заметила.

— Ничего удивительного, — сказала Элеонора, глядя на Брета поверх рюмки. — А как вас встретили в Вигселле?

— Ты помнишь каракового жеребца, на котором выступал Дик Поуп? Который в прошлом году завоевал все призы в Бате?

— Конечно.

— Гейтс купил его для Пегги.

Элеонора на минуту задумалась, осмысливая эту новость.

— Пегги будет на нем выступать?

— Да.

— Любопытно, — медленно проговорила Элеонора. На ее лице мелькнула улыбка. Она переглянулась с Беатрисой и отвела взгляд.

— Любопытно, — повторила она и отпила хересу. Некоторое время в гостиной раздавался лишь треск разрезаемых Беатрисой конвертов. Потом Элеонора проговорила:

— По-моему, Гейтс тут оплошал.

— По-моему, тоже, — отозвалась Беатриса, читая очередное письмо.

— Я пойду вымою руки. А что на обед?

— Гуляш.

— То есть, тушеная картошка с мясом, которую наша миссис Беттс именует гуляшом.

Тут вошли Сандра и Джейн, у которых кончились уроки. Из конюшни вернулся Саймон, и все пошли в столовую.

Утром Саймон так поздно вышел к завтраку, что они с Бретом успели только поздороваться. За обедом Саймон дружелюбно и вроде бы с искренним интересом расспрашивал о том, как Брета встретили арендаторы. Беатриса взяла рассказ об их поездке на себя, лишь изредка обращаясь к Брету за подтверждением своих слов. Когда речь зашла о Гейтсах, Элеонора спросила Саймона: