Мистик-ривер
Шрифт:
Джимми всегда любил сидеть здесь ночью. Витрины лавок на авеню закрыты, большей частью не освещены. Кварталы, где днем кипела жизнь, затихали. И тишина эта была особая. Шум, царивший здесь днем, не исчезал, он лишь затаивался, втянутый в глубины, как воздух в легкие, ждущий, когда его выдохнут. Такая тишина тоже успокаивала, умиротворяла сознанием, что шум потом вернется, вырвется из плена. Джимми не мог представить себе жизни в деревне, где нет шума громче этой тишины, где молчание хрупко и разбивается от малейшего касания.
Но вот эта тишина, эта бурлящая жизнью пауза ему нравилась. До этого часа вечер был таким шумным, наполненным криками, воплями,
Объяснения этому Джимми не нашел. Это было неожиданностью. Но по сравнению с прочими неожиданностями этого дня на Джимми это не произвело впечатления. Лишь новый повод к тупому удивлению.
— Мы можем его убить.
На крыльцо вышел Вэл и протянул Джимми банку с пивом. Он сел рядом, поставил на ступеньку босые ноги.
— О'Доннела?
Вэл кивнул.
— Я так с удовольствием. Ясно?
— Ты думаешь, это он убил Кейти?
Вэл опять кивнул:
— Или подослал кого-нибудь. А ты разве так не думаешь? Ее подружки, так те уверены. Говорят, Роман к ним лез в баре, угрожал Кейти.
— Угрожал?
— Болтал всякую ерунду, словно она еще с О'Доннелом. Брось, Джимми, явно это Бобби!
— Я еще точно этого не знаю, — сказал Джимми.
— Ну а когда будешь точно это знать, что сделаешь?
Положив перчатку на ступеньку ниже, Джимми открыл пивную банку. Сделал долгий глоток.
— И этого я тоже не знаю.
14
Такого больше у меня уже не будет
Они занимались этим всю ночь и все утро — Шон, Уайти Пауэрс, Суза и Конноли, а также еще два сотрудника Отдела убийств полиции штата — Брэкет и Розенталь — вместе с целой армией полицейских, технических экспертов-криминалистов, фотографов и экспертов-медиков. Всем скопом они атаковали дело, как атакуют сейф. В поисках улик они исследовали каждый листок в парке. Исписали блокноты схемами и рапортами о вещественных доказательствах. Полицейские опросили всех жителей окрестных домов, набили свой фургон бродягами из парка и отстрелянными гильзами с Сидней-стрит. Порывшись в рюкзаке Кейти, они не нашли ничего интересного, пока вдруг не обнаружили рекламную брошюру о Лас-Вегасе и список лас-вегасских отелей на желтой линованной бумаге. Уайти, показав брошюру Шону, присвистнул: — Вот тебе и то, что мы на своем языке называем зацепкой. Теперь пойдем допросим подружек.
Ив Пиджен и Дайана Честра, последние, по уверениям отца Кейти, кто видел ее живой, не считая преступника, казались тоже совершенно пришибленными произошедшим. Уайти и Шону приходилось действовать очень осторожно в редкие перерывы между приступами рыданий и потоками слез, струившимися по их щекам. Девушки снабдили их точным расписанием последнего вечера Кейти, перечислили бары, где они выпивали, назвав примерное время приходов туда и уходов, но Шон и Уайти поняли, что относительно личной жизни Кейти девушки что-то утаивают: прежде чем ответить, они переглядывались и напускали туману там, где требовалась точность.
— Она
— Постоянно — нет.
— Ну а от случая к случаю?
— Ну...
— Что?
— В такое она нас не посвящала.
— Дайана, Ив, бросьте! Ваша лучшая подруга еще с детского сада — и не рассказывала вам, с кем встречается?
— В этом деле она была очень скрытная.
— Да, скрытная. Кейти была очень скрытной!
Уайти попробовал подобраться с другого бока.
— Значит, вечер был как обычно? Ничего из ряда вон выходящего?
— Ничего.
— А как насчет того, что она собиралась уезжать?
— Что? Она не собиралась.
— Нет? Но послушай, Дайана, в машине был сложенный рюкзак, а в нем найдены рекламные проспекты Лас-Вегаса. Она что, приготовила их для кого-нибудь другого?
— Может быть. Не знаю.
Тут вмешался отец Ив:
— Голубчик, имей в виду, что твои слова, если ты что-то скажешь, могут очень помочь. Не забывай, что речь идет о Кейти и о том, бог ты мой, что ее убили.
Это вызвало новый поток слез. Девушки буквально поплыли — они громко рыдали, сжимая друг друга в объятиях, широко раскрыв рот, округлив его буквой "О" и слегка скривив. Наглядная картина скорби, виденная Шоном бессчетное число раз; момент, когда, по выражению Мартина Фрила, «дамба прорвана» и до свидетеля впервые по-настоящему доходит вся неотвратимость потери. В такие моменты ничего не остается, кроме как ждать или совсем прекращать разговор.
Они ждали, ждали и наблюдали Ив Пиджен. Лицо у нее было остренькое, с тонким носиком. Похожа на птичку, думал Шон, но это даже шло ей. Она была изящна, и худоба придавала ей некую аристократичность. Шон решил, что она из тех женщин, которые лучше выглядят на службе, чем дома, и что все в ней говорит об уме и благопристойности, а это может привлечь лишь серьезных мужчин, отпугнув ловеласов и низких соблазнителей.
Дайана же, напротив, излучала невостребованную чувственность. Под правым глазом у нее Шон разглядел пожелтевший синяк. Она показалась ему глупее, чем Ив, более пылкой и, наверное, смешливой. В глазах ее светилась затаенная надежда, желание, которое, как это знал Шон, привлекает мужчин лишь определенной разновидности — мужчин-хищников. Шон хорошо представлял ее себе в будущем центром бытовых скандалов, требующих полицейского вмешательства, но когда полицейские доберутся до ее двери, затаенная надежда в ней давно угаснет.
— Ив, — ласково сказал Уайти, когда плач наконец прекратился, — мне нужны сведения о Романе Феллоу.
— Это тот бездельник, что ошивается возле Бобби О'Доннела? — спросил отец Ив.
Уайти остановил его движением руки и бросил взгляд на Шона.
— Ив, — сказал Шон, понимая, что достучаться им надо до Ив. Она упрямее Дайаны, но может предоставить больше полезной информации.
Она поглядела на него.
— Вам ничего не грозит, если вас волнует именно это. Вы расскажете нам о Романе Феллоу и о Бобби, но дальше это не пойдет. Они не узнают, что сведения дали вы.
— Ну а если это выплывет на суде? — сказала Дайана. — А? Что тогда?
Уайти поглядел на Шона, словно говоря: «Ну, на твою ответственность».
Шон все усилия сконцентрировал на Ив.
— Если только вы не видели, как Роман или Бобби выволакивают Кейти из ее машины...
— Нет, этого мы не видели.
— Значит, прокурор не заставит вас в открытую свидетельствовать на суде, нет, Ив. Вопросов, может быть, у него будет много, но заставлять вас он не будет.
— Вы их не знаете, — сказала Ив.