Митьказавр из Юрковки
Шрифт:
— А чего откладывать? За три дня соберём, а там гуляй себе сколько хочешь.
— Ага, насобираешь ты за три дня.
— Разве это долго? Сачком — раз, в морилку — два, в коробку — три, булавкой — четыре. Вот и всё!
— А шалаш?
— Так само собой. А куда же мы, по-твоему, идём? Туда! Оборудуем шалаш, а как останется время, то, может, что и уловим.
— О, — облегчённо вздохнул я. — Вот я тебя узнаю. А то испугался сначала. Откуда, думаю, такой пыл?
— А как же иначе, а как же иначе? — распевал Митька,
Выбежал из дома.
— Доброе утро, бабушка, — слышно уже снаружи. — Покормите нас?
И вот уже на столе дымится молодой картофель, покрытый укропом, и сало, и сметана, и кислое и сладкое молоко...
И вот уже мы идём, нагруженные рюкзаками с едой и всякой всячиной туда, где за рекой шумит лес, где голубизна неба заглядывает в синь лесного озера, где птицы радуются погожему дню, куда влечёт нас свободная жизнь.
— А главное, — говорил дорогой Митя, — ты заметил, какая бабушка? Ни слова не сказала. Другая уже начала бы: «Ой, и куда вы идёте? И что вам там нужно? НЕ купайтесь, потому что утонете! И не ходите в лес, потому что заблудитесь» А моя — ни слова.
— Да, — согласился я, — бабушка что надо.
— А что нам в селе делать? Ребят здесь маловато, да и те все заняты — то огород окучивают, то по хозяйству... А я, было, в позапрошлом году тоже попытался полоть, и что же ты думаешь? Выполол какую-то рассаду, а сорняки оставил. Здесь такие сорняки растут, отнюдь сорняки не похожи. Посмотришь — будто какие овощи, а оно нет, оказывается. Так меня после этого и близко к городу не подпускали. Хотел дров нарубить — Поляшка отскочила и по лбу меня как трахнет! Неделю с шишкой ходил, а топор от меня прятать стали. Хотел даже корову помочь доить, так мало того, что она лягалась, как бешеная, так ещё и мою панамку сжевала.
— Так в позапрошлом! Ты ещё мал был.
Мы отступили с дороги, потому что ею проезжало несколько колхозных грузовиков. На одном стояла какая-то здоровенная часть от комбайна.
— Думаешь, сейчас лучше получится? Здесь умение нужно.
— То-то и есть!
— А где ты его наберёшься? Дома без топора и мотыги обходимся.
Миновав поле, мы приблизились к реке.
— Сейчас над шлюзами перейдём, а потом уже лесом, — пояснил Митя.
У вас здесь и шлюзы есть?
— Конечно! Не Днепрогэс, конечно, но построили лет пять назад, чтобы поля орошать. Видел же путём, канавы какие.
Мы ступили на зыбкий и, казалось, ненадёжный мостик, а внизу грохотала, бурлила, пенилась вода и били вверх, играли на солнце, разноцветные брызги.
— Ух, страшновато! Пойдём, Митя, скорее, а то ещё мостик взломится.
— Взломится! Да он тыщу таких как мы выдержит! Смотри!
И, ухватившись рукой за перила, Митька стал так вытанцовывать, вскидывая ноги, что даже доски подо мной
Изрядно вспотев, зато наглядно доказав мне, что бояться нечего, Митя наконец угомонился, и мы углубились в лес.
— Сейчас берём вправо, — минут через двадцать сказал Митька, — и тропинка до самого озера.
Только мы свернули, как навстречу, прямо на нас, из-за деревьев выскочил велосипед, и давешний хлопец, сидевший на нём, крикнул знакомым насмешливым голосом:
— Эй, мухоловы, с дороги!
Ещё даже не сообразив, что оно и к чему, мы быстро отскочили в сторону и лишь успели увидеть, как мелькнула мимо спортивная Василева майка.
— А чтобы у тебя колесо отпало! — бросил я вслед. — Ну чего он прицепился к нам, Митя?
— А, — махнул он рукой. — Мало дураков? Не обращай!
Однако настроение у нас уже упало, и остальную пути мы шли молча.
Зато у озера... Разве можно оставаться в плохом настроении из-за какого-то пришлёпка, когда видишь перед собой мечту, если не сказать всей жизни, то по крайней мере трёх последних месяцев?!
— Вот откуда, смотри, рыбу ловить!
— А песочек какой!
— А посмотри, где в воду прыгать!
— Ух ты!
— Сила!
— Здоровско!
— Вот это да!
И наконец, визжа «ура», мы бросились друг другу в объятия. Так, вероятно, не радовался ни... ни один ученик шестого класса в мире. Митька шагнул назад и торжественно обратился ко мне:
— От имени... Гм, от имени себя... Нет, от имени себя и общественности, поздравляю вас, Сергей Стеценко, с открытием летнего сезона. Ну, и желаю...
— Понятно, — сказал я. — Мерси. Взаимно. Рад стараться, — и, вытянувшись, взял сачок «на караул», но тут же опустил. — Посмотри, Митя.
Неподалёку, на холме, виднелась какая-то бесформенная куча. Мы бросились вперёд.
— Это же шалаш был! — первым догадался Митя. — А вот и дверь, — указал на две сколоченные доски. — А вот, рядом, и место для костра расчищено.
— А сена сколько! — радовался я. — Этот шалаш отремонтировать — раз плюнуть. И местечко удобное. Интересно, кто здесь жил?
— Не подходи! — крикнул Митя и принялся бегать вокруг кучи хвороста и сена, тыча в неё со всех сторон ручкой сачка.
— Да что с тобой, Митя? — удивился я. — Ты бы отдохнул!
— Нет! — удовлетворённо сказал приятель. — Теперь можно и ремонтировать.
— Чего нет?
— Змей! Они знаешь как сено любят! Заберётся и ждёт, пока ты на неё сядешь. И всё! Вообще, здесь надо быть осторожным, — говорил Митя, роясь в рюкзаке. — Лес всё-таки. Как ни возьми, а всё же глушь. Как укусит случаем — в село бежать далеко. Вот смотри, этим мы шалаш накроем, а сверху ещё и соломы наложим. И никакой ливень не страшен!
— Это же ваша клеёнка, из дома, — узнал я свёрток.