Митральезы Белого генерала
Шрифт:
— А для чего вам винтовка или винчестер? — немного развязно поинтересовался Недоманский. — Служить вы, быстрее всего, будете на каком-нибудь маленьком пароходике или буксире. Туркмена вживую если и увидите, то только в порту на базаре. Право же, пустые расходы.
— Хорошо бы, — хмыкнул в ответ Будищев, — только с моим счастьем это вряд ли.
— Я смотрю, вы в дело [67] не очень-то рветесь? — нахмурился капитан.
— А зачем?
— Ну, — даже немного растерялся офицер. — Разве вам
67
Дело. — Бой.
— Да у меня этих отличий, скоро вешать будет некуда, — пожал плечами юнкер и, как бы ненароком, коснулся своих наград, вызвав тем самым прилив крови к лицу своего собеседника.
— Вот что я вам скажу, молодой человек! — наставительно заявил генерал, непонятно к кому обращаясь. — В Крыму моряки на суше воевали не хуже иных и прочих.
— Так точно, Ваше превосходительство! — почтительно отозвался Дмитрий.
— Но вот строй, они знали хуже! И ружейные приемы у них не так четко получались!
— Святая правда!
— Однако же, в штыки дерутся — любо дорого посмотреть!
Возможно, в прежние времена, генерал и был крепок на выпивку, но с той поры утекло немало времени, так что сегодня последние две или три рюмки были для него явно лишними. Теперь старому служаке, лишенному в последнее время общения, хотелось поговорить. В кои веки в его берлоге собрались люди в мундирах, и теперь он торопился высказать им какую-то важную мысль, но вот какую он уже и сам забыл. Тем не менее, и капитан, и доктор внимали его словам с должной почтительностью, а странный моряк, просто ел глазами, будто находился в присутствии пророка новой веры.
— Полно, дядюшка, — мягко прервала поток красноречия Милютина. — Так вы совсем заговорите наших гостей.
— Твоя правда, голубушка, — охотно согласился тот. — Да только, чем же их ещё развлекать?
— Люсия, милая, не хочешь ли ты сыграть для нас? — повернулась графиня к своей юной спутнице, указав на стоящее в углу фортепиано.
— Боюсь, я не слишком хороша в этом, — скромно заметила баронесса, — но если вы настаиваете…
— Просим-просим, — с энтузиазмом отозвались Щербак и Недоманский.
— А что скажете вы, Дмитрий Николаевич? — неожиданно спросила она, пристально посмотрев на юнкера.
— Я?! — смешался Будищев, не ожидавший, что его мнение в этом вопросе будет кому-то интересно. — Я не против…
Судя по всему, мадемуазель фон Штиглиц ждала несколько иного ответа, и её прекрасное лицо окрасил румянец. Впрочем, вчерашняя смолянка сумела взять себя в руки и присела за инструмент. Подняв крышку, она несмело тронула пальчиком несколько клавиш, как будто желая убедиться, что фортепиано не расстроено. Судя по всему, звучание вполне устроили юную пианистку и она начала играть.
Елизавета Дмитриевна слушала музыку очень внимательно, как будто Люсия была её любимой ученицей. Когда у девушки все получалось, она благосклонно кивала головой, а если случалась заминка, то в её глазах на мгновение
— Это просто прелестно! — шепнул Дмитрию Щербак, громко хлопая в ладоши.
— Наверное, — с досадой отозвался тот.
На самом деле, ему понравилась и музыка и игра баронессы, хотя он вряд ли мог бы выразить охватившее его чувство словами. Ему просто хотелось бы слушать её и дальше, но, к сожалению, всё закончилось.
— Я про вас, — поспешил уточнить доктор, расплывшись в улыбке.
Уточнить, что имеет в виду эскулап, Будищев не успел, поскольку графиня Милютина мягким, но при этом не допускающим возражений, голосом, попросила его уделить ей несколько минут, и плавно направилась в кабинет. Так что ему ничего не оставалось делать, как последовать за ней.
— Чем могу быть полезен Вашему Сиятельству? — спросил Дмитрий, как только они остались наедине.
— Присаживайтесь, — предложила она. — Мне надобно серьезно поговорить с вами.
— Благодарю, — отозвался юнкер, опускаясь в кресло.
— Вы, вероятно, чувствуете себя обиженным…
— Почему вы так решили?
— Ну, — помялась графиня, — вы так храбро и самоотверженно вели себя во время крушения, а никто из нас даже и не подумал предложить вам гостеприимство, хотя, было вполне очевидно, что вам с вашим слугой негде остановиться.
— Не берите в голову, — усмехнулся Дмитрий. — Гусь свинье не товарищ.
— Вы не правы, — смутилась Милютина. — Лично я была уверена, что кто-нибудь из мужчин непременно даст вам приют. И право же, мне очень неловко, что этого не случилось. Видит Бог, если бы я только могла предположить подобное невнимание, то непременно сделала это сама, невзирая ни на какие условности.
— Благодарю за сочувствие, но… мне кажется, вы хотели поговорить не об этом.
На лицо Елизаветы Дмитриевны, только что живое и участливое, как будто опустилась вуаль, и оно вновь стало непроницаемым, подобно маске. И только острый взгляд стальных глаз выдавал её волнение.
— Дело очень деликатное и я нахожусь в некотором затруднении, — тщательно выбирая слова, начала она. — Могу ли я вам довериться?
— Наверное, — пожал плечами Будищев.
— Наверное? — удивленно переспросила графиня и на мгновение сбросила личину каменного равнодушия.
— Ну, я же не знаю, о чем вы хотите меня попросить?
— Н-да, ваша тетушка говорила, что вы необычный человек, чуждый условностям, но я все-же не думала, что настолько.
— Ваше Сиятельство, будет гораздо быстрее и проще, если вы перестанете ходить вокруг да около и расскажете, в какой именно услуге нуждаетесь.