Митран
Шрифт:
– О да, Боромотская труппа, - восхищенно проговорила лэра Вросич, - мы ходили на все спектакли "Ромон и Джулия", это что-то потрясающее. Вот и племянницу решили приобщить к высокому искусству.
– Так вы сейчас тоже пришли посмотреть спектакль?
– спросила настырная девушка.
– Да, вы угадали, - ответил я, - я их большой поклонник.
– Лэр Чернов, прошу завтра к нам на ужин, - вдруг озвучил приглашение лэр Вросич.
– Боюсь это не возможно, - удрученно проговорил я, - сегодня вечером я уезжаю из города.
– Очень жаль, - сказала лэра Вросич
– А куда вы едете, лэр Виктор, - с грустью в голосе проговорила лэра Оливия.
А действительно куда я еду?
– В Софию, - отвечаю я, - у меня там дела.
– В храме Сира?
– уточняет Оливия и у меня всё холодеет внутри.
– Оливия, неприлично расспрашивать о делах у людей, - мягко одергивает её лэра Вросич.
– Приятно было увидеться, - говорю я и мы с Мариком удаляемся.
Недолго идем молча, а затем он спрашивает:
– Ты что лэр?
– Марик, только не говори никому об услышанном, - проговариваю я, убедительно смотря ему в глаза.
– Почему?
– Потому что я хочу, чтобы ко мне относились как к обычному человеку, люблю чтобы было всё по-простому, - пытаюсь объяснить я представителю сословного общества.
Разумеется, скрыть я сей факт хочу не из-за каких-то там "простых человеческих отношений", а потому, что скрываюсь от фанатиков и реально опасаюсь за свою жизнь.
– А тебе зачем наша труппа?
– спросил Марик с настороженностью, - ты в Алину влюбился?
– Уверяю тебя, на твою Алину я не претендую.
– заверил я друга, поражаясь его логике.
– Ни какая она не моя, - сказал он с сожалением.
– Это мы ещё посмотрим, - вдруг заявил я, а Марик от такого заявления непонимающе уставился на меня.
– Делай, что я тебе говорю и через пару недель, она будет умолять тебя о любви, - безапелляционно заявляю я.
– А что нужно будет делать?
– настороженно спрашивает Марик.
– Во-первых, не показывать ей свою любовь. Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей. Это истина, проверенная многими поколениями мужиков. Во-вторых, начни ухаживать за кем-нибудь другим, вон за Матильдой, хотя бы, ну или за какой-нибудь поклонницей. А третье будет понятно по ходу пьесы.
* * *
Крепость сдалась через две недели после начала осады. За мои советы по укрощению строптивой, Марик никому ни о чем не проболтался, и я так и оставался для всех просто Виком.
"Марику помог, а сам как?" - думал я наблюдая за дождем на улице из окна трактира. Что-то я запутался. Когда увидел Оливию сердце ёкнуло и на ужин хотел согласиться и уезжать передумал. Но это не возможно, за мной едет охота, её папаша меня первым и сдаст этим фанатикам, радостно потирая ладони и противно хохоча при этом, да ещё хворост принесет. И не к чему сейчас что-то начинать, через несколько месяцев меня уже здесь не будет. Ещё эта Ксения, будь она не ладна, по ночам ко мне во сне удумала приходить.
В Козельске столице княжества Козельского мы уже неделю. Сначала пришлось разбить шатер за городом и давать представления там, но уже через два дня Боромота навестил представитель столичного театра и
Столичная публика встретила наши спектакли благожелательно, не так восторженно и искренне, как провинциалы, но актерам хлопали охотно.
Столичный театр представлял из себя двухэтажное здание с сценой, зрительным залом, гримерками и вспомогательными помещениями внутри. Внутреннее убранство театра имело помпезный вид, стены украшали тяжелые богатые ткани, мозаичные панно и статуи. Лож в отличие от наших театров не было, а элита города занимала места на двенадцати передних рядах возле сцены. Для княжеской же семьи по центру зала был предусмотрен специально огороженный участок. После мест для богатых шел широкий проход, перегороженный низким заборчиком, за которым находятся места-лавки для остальных жителей города. Пол в зале был покатым, таким образом, задние ряды все-таки что-то видели из происходящего на сцене.
После премьеры "Лэр Бержак" восторженные поклонники окружили главных героев пьесы, чтобы лично засвидетельствовать своё восхищение их игрой.
– Милая Алина, вы так прекрасны!
– вещал юнец, судя по прикиду из очень богатой семьи.
– Дорогой Леон, вы были бесподобны!
– закатывая глаза и заламывая руки громко пищал (голос писклявый) пожилой мужчина.
– Господин Валетон, ваша игра выше всяких похвал!
– вторил им третий, одетый в ярко зеленый камзол.
– А кто автор этих пьес?
– вдруг спросил четвертый, мужчина средних лет с серьгой в ухе.
– Вик, - выдали меня сразу эти трое, указав в мою сторону.
Вот чего спрашивается я сюда вышел? А всё из-за Марика, жуткого ревнивца, отправившего меня на разведку.
– Они шутят, - сказал я убедительным голосом, - автор пьес Боромот.
– Не прибедняйся Вик, - стал уламывать меня Валетон, зараза, - он всего лишь помогает тебе, а главный автор это ты.
– Ваш талант не знает границ, - сразу зазвездили мне поклонники моего не признающего никаких границ таланта, разрушившего их и вырвавшегося наружу.
– О, так это вы автор этих прекрасных пьес, - расслышал я бархатный голос, а развернувшись увидел его обладательницу и застыл в немом восхищении.
"Хозяйка медной горы" - первое, что пришло в голову.
Красивейшая женщина, высокая, стройная, с восхитительными изгибами шикарного тела, облаченного в изящное платье. Золотые волосы спускаясь вниз, удачно подчеркивали её лебединую шею. Её изумрудные глаза изучающе скользили по мне взглядом, заставляя покрываться моё тело мурашками.