Мийол-ученик
Шрифт:
— Так вот, о пране. В нынешние времена расслабленной дегенерации Воины… просели. По навыкам. По силам. По знаниям. Причин тому много. Отказ от имперского духа. От экспансии и развития. Сохранять былые достижения кажется проще. Плюс кланы. Зачем учить навыки, если это не даст просторождённым преимущества? В итоге и сами клановые, не ощущая дыхания своих конкурентов… полагаясь на врождённые данные… расслабляются. Работают без усердия. Зачем «слабые» и «неэффективные» приёмы из двух семёрок и тройки, если после конденсации Ядра Сути, после становления Мастером Боя придётся переучиваться? Общее мнение таково: настоящее искусство Пути Конфликта… умение управлять праной…
— Это не так?
— Корни моей семьи… глубоки. Мы, Чарши — не клан. Но мы… ровесники древних кланов! Или даже… старше. Девять с половиной веков числимся в белом списке, среди аун-Лагор. След в хрониках уходит на двенадцать с половиной веков в прошлое. Что раньше? Сейчас не скажет никто. Аттальнеро отметил сто второй юбилей шесть лет назад. Остальные — ещё моложе. Я не жалуюсь. Я не хвастаюсь. Это — тлен, бессмыслица. Но… есть наша семейная традиция. Старая. Проверенная. Её секреты тебе ни к чему: ты маг. Как малышка Си. Но даже без секретов…
Пауза.
— Прана. Чудесная энергия, сила самой жизни. Чтобы нарастить её плотность, чтобы стать Мастером Боя… нужен объём. Навыки малой семёрки зависимы от плотности и объёма. Успехи в применении её воинских приёмов… приходят сами. Если нарастить плотность и объём. Но…
Ещё пауза. Очередной прострел боли прошибает Мийола аж до пят.
И тает, слабеет, сворачивается внутри ещё одним ноющим комом.
— Успехи с приёмами большой семёрки и пиковой тройки сами не приходят. Только через труд. Долгий. Болезненный. Временами опасный. И всё же двенадцать с половиной веков… раз за разом… подтверждают одно. Частичное, временное уплотнение праны… смена качества праны… для этого требуется только наличие праны. Ничего более!
— И всё?
— Ещё желание и воля. Много желания. И непреклонная воля. Но… без желания и воли эфемерен любой успех. Нет. Не эфемерен. Он просто недостижим.
— Значит… я смогу научиться приёмам Воинов?
— Любой болван может им научиться. Это Воины не могут гравировать чары. А вот маги — те да. Могут использовать приёмы. Слабенько. Простенько. Но тебе не в бой с ними идти. Тебе нужен минимум. Для пользы и красоты. И… я дам тебе этот минимум. Сколько возьмёшь.
— А что взамен?
— Опять о цене… упрямый.
— Не люблю… быть должником. И недосказанность… не люблю.
— Упрямый. Это хорошо. Что ж… тогда озвучу очевидное. Моя семья живёт уже двенадцать с половиной веков. Но мы… остаёмся простецами. История есть. Репутация есть. Ресурсы есть. Связи. И… нет силы.
— Нет силы? — «Из уст Мастера Основ звучит… своеобразно».
— Настоящей — нет, — отрубил мэтр Кемват. — Она у гильдий и мастеров магии. У кланов. У Астрен, Тамарен, Шелетидйид, Лангамор, Кордрен, Таруйид, Млабйид, Слиррен и прочих. Больше всего — у Аттальнеро, поменьше — у Валанжи. Но не у нас. Семьи белого списка… если бы мы объединились… только этого не будет. Никогда. Политика. Конкуренция. Лавирование. Вражда. Обиды. Долгая история — это… не только плюсы.
— Так я… инвестиция? Ещё одна полезная в будущем связь?
Мэтр Кемват вис-Чарши аун-Лагор не замедлился с ответом и на долю мгновения.
— Да.
И пояснил, когда боль в растянутых связках призывателя снова поутихла, позволяя нормально запоминать слова:
— Мы даём кредит. Небольшой. Нам это ничего не стоит. Почти ничего. Семейные секреты — для семьи. Тебе — только то, что попроще. И полезно для мага. Например… умение танцевать. Для тех званых вечеров, что устраивают кланы и гильдии…
— Ясно… ау!
— Надо сильнее.
— Я… сделаю.
— Хорошо. Это хорошо. Продолжай.
Мийол продолжал.
И до первого дня третьего сезона неуклонно выдерживал график занятий, невзирая на все трудности, боль и пот. Если семья Чарши желает видеть его союзником… на озвученных условиях он примет это с радостью!
Проверка знаний алхимической теории началась со второго часа от осветления в малых лекториумах второго корпуса. Статические иллюзии, а кое-где — например, на входе в общежитие неофитов — просто бумажные листы с отпечатанным объявлением об этом событии запестрели по всей территории гильдии ещё за неделю до. Мийол натыкался на них взглядом в дверях столовой, в библиотеке, под аркой входа возле пятого корпуса, в котором собирался клуб «Словесность сорока веков» и другие внутригильдейские группы по интересам, от Любителей Сладостей до объединения «Великие корцы» и Тайного Круга Сплетников (от взгляда на вывеску этой — совершенно официально зарегистрированной, кстати — компании широко известных персонажей у призывателя неизменно поднималось настроение; а если удавалось застать кого-то из них по пути к клубной комнате или обратно, спешащими на бесконечное заседание ТКС с маской на лице, он и вовсе не мог сдержать ухмылки).
Так вот, о проверке знания теории.
Что немало удивило Мийола, так это развернувшаяся активность коллег-неофитов. С его точки зрения ситуация казалась странной. Как-никак, экзаменация на переход в базилары уже много лет (если не вообще веков!) подряд проходила по неизменно заведённому распорядку. Три раза в год, в начале очередного сезона, с той же регулярностью, с какой дождь идёт и Рубеж Года наступает. Тем не менее только за неделю до события, словно появление объявлений внезапно и резко простимулировало неофитам память, резко приросло число посетителей библиотеки.
Практически удвоилось.
А также появились сомнамбулически перемещающиеся по территории фигуры, уткнувшиеся в книги и конспекты; взъерошенные субъекты обоих полов, мечущиеся тут и там на повышенной скорости и спрашивающие встречных-поперечных о наличии учебной литературы по каким-то срочно, очень срочно, сверхсрочно необходимым темам; уже не взъерошенные, а прямо-таки вздрюченные существа с опасно блестящими покрасневшими глазами, не отрывающиеся от записей даже во время еды и, похоже, временно переставшие спать…
Причём по мере того, как последняя предэкзаменационная неделя близилась к завершению, вся эта нездоровая активность набирала масштаб и градус. Библиотеку оккупировали уже не отдельные группы, а толпы. О наличии конспектов Мийола не спрашивали разве что тогда, когда он, наплевав на маскировку, полностью разворачивал ауру подмастерья и откровенно давил на приближающихся ею и хмурым взглядом. Блеск глаз вздрюченных, неестественный оттенок их кожи и нервическая дрожь их пальцев неумолимо выдавала уже не просто употребление разного рода психостимуляторов — нет. Злоупотребление ими. Причём со смешением всё более и более забористых составов во всё более и более пугающей концентрации.