Мизантроп
Шрифт:
– Причины, значит!.. – Пилипенко кивнул, подходя к Зигманту.
Я уже знал, как это опасно. Но Гедра старик, его нельзя бить так, как меня.
– Вам интересны причины? – мягко спросил подполковник. – Вы их действительно не знаете? – Он резко дернул левой рукой.
Да, теперь я понял, что Пилипенко левша. Они часто бывают хорошими боксерами, с которыми трудно драться.
Зигмант согнулся от боли, закашлял. Этот подполковник не успокоится, пока не выбьет из нас имя связного, не завладеет нашим чемоданчиком. Пилипенко участливо смотрел на старика, согнувшегося от боли.
– Теперь ты понимаешь,
Глава седьмая
Все смотрели на Репетилова. Министр нахмурился. Ему вообще не нравилось поведение его первого заместителя в этой командировке с момента появления в Перми.
– В чем дело, Борис Семенович? – спросил вице-премьер. – Что именно вас не устраивает? Вы считаете, что летчики не виноваты? Или мы не совсем правильно предъявляем претензии заводу-изготовителю?
– Нет. Я хотел сказать не про это. Я согласен с тем, что летчики допустили ошибку. Сегодня утром мне говорила об этом Фариза, с которой я побеседовал до вашего появления. Она тоже подтвердила, что там был какой-то мужчина, который о чем-то просил стюардессу, стоявшую у кабины пилотов. Потом появился второй человек, который отменил просьбу первого. Эти показания совпадают с записями самописца, которые мы сейчас выслушали. Но я говорю не о вине погибшего экипажа или завода-изготовителя. Мне кажется необходимым отметить моральную ответственность руководства авиакомпании «Аэромир».
Наступило неприятное молчание. Представитель «Аэрофлота» нахмурился. Руководитель компании «Аэромир» шумно вздохнул. Все ждали реакции вице-премьера, но он молчал, обдумывая слова первого заместителя министра транспорта.
Тогда в разговор вмешался сам министр.
– Я вас не понимаю, Борис Семенович, – громко сказал Пермитин. – При чем тут моральная ответственность «Аэромира»? Это добросовестная компания, к которой у нас нет никаких нареканий. Как вам известно, они являются дочерней структурой нашего «Аэрофлота». Мы всегда старались поддерживать «Аэромир». Теперь я отказываюсь понимать, о какой моральной ответственности может идти речь.
– Летчики частных компаний слишком часто идут на необоснованный риск в целях экономии топлива, – пояснил Репетилов. – Руководство таких предприятий эксплуатирует самолеты без учета технических замечаний, которые возникают практически после каждого рейса. О неисправной системе кондиционирования техники докладывали еще до полета этого «Суперджета», но руководство компании предпочло закрыть на это глаза и выпустить лайнер в рейс. Не говоря уже о том, что капитан первоначально не хотел садиться в другом месте и в конце концов принял ошибочное решение приземляться в Перми. Именно поэтому я считаю, что моральная ответственность руководства компании «Аэромир» должна быть особо оговорена в заключительном документе комиссии.
– Откуда вы знаете о том, что на предыдущем рейсе тоже были проблемы? – поинтересовался губернатор.
– Вот документы. – Репетилов достал бумаги.
Все смотрели на вице-премьера, ожидая его решения. Но он молчал.
– Борис! – снова решил вмешаться министр. – Сейчас не время и не место демонстрировать свою принципиальность. Ведь погибло столько людей! За любую катастрофу всегда несет моральную ответственность руководство авиакомпании и даже министерство
– Я говорю не об общей моральной ответственности, а о конкретной вине руководства авиакомпании, – упрямо возразил Репетилов.
– Тогда получается, что несколько лет назад мы должны были отметить твою личную вину за катастрофу, не так ли? Беда ведь приключилась в твоей собственной фирме! – резко заявил Пермитин.
Он помнил аварию, которая произошла с самолетом компании, принадлежащей самому Репетилову. Тогда Пермитин работал заместителем министра транспорта.
– Да, – горько сознался Борис Семенович. – Об этом я всегда помню. Тогда именно на мне лежала моральная ответственность за разбившийся самолет. Это я давил на Раздольского, приказал ему выпускать самолет в рейс. Он вынужден был меня послушаться, хотя формально сам являлся директором и отвечал за безопасность полетов.
Наступило тяжелое молчание. Кто-то шумно втянул воздух. Губернатор посмотрел на вице-премьера. Никто не ожидал, что на этом заседании комиссии первый заместитель министра транспорта выступит с подобным заявлением.
– Зачем вы занимаетесь самобичеванием Борис Семенович? – мягко сказал вице-премьер. – Никто вас не обвинял ни тогда, ни сейчас.
– Я сам себя обвиняю до сих пор, – признался Репетилов. – Нужно быть законченным мизантропом, чтобы не чувствовать свою моральную ответственность. Раздольского посадили. Но разве это могло вернуть жизни стольким людям?! Я до сих пор чувствую свою вину. Вот и сейчас у нас столько жертв, а мы укажем в качестве виноватых только погибших летчиков и неизвестных механиков на заводе-изготовителе. Нам нужно быть принципиальными до конца и подчеркнуть моральную ответственность руководства компании «Аэромир».
– Вы тоже так считаете? – спросил вице-премьер, обращаясь к министру Пермитину.
– Возможно, – сказал министр и отвернулся.
– Это послужит хорошим нравственным уроком для всех остальных, – вставил губернатор. – Мы не только укажем на виновников аварии, но и возложим моральную ответственность на некоторых руководителей. О нашем решении будут говорить еще долго. – Он сразу оценил и политический аспект подобного решения.
Вице-премьер согласно кивнул.
– Категорически возражаю, – сказал представитель «Аэрофлота». – Это абсолютно неправильно и неприемлемо. Все равно что возлагать моральную ответственность за каждое падение самолета на министра транспорта. Нельзя так вольно разбрасываться словами.
– А может, это правильно? – спросила Сафиуллина. – Надо хотя бы один раз указать и на моральную ответственность руководства частной авиакомпании. Иначе самолеты будут нещадно эксплуатироваться и все равно разбиваться.
– Конечно, правильно, – поддержал ее Астахов. – Борис Семенович показал нам, каким должен быть настоящий руководитель. Он не побоялся обвинить самого себя в моральной ответственности за аварию, происшедшую пять лет назад. Я тоже помню эту трагедию с самолетом его авиакомпании. Не забыл даже того, какая погода была в тот день. Мне кажется, что мы должны обязательно согласиться с предложением Репетилова и включить в заключение комиссии пункт о моральной ответственности всех руководителей любого ранга.