Младенца на трон!
Шрифт:
Сам же, укрывшись в Сандомирской башне, смотрел через бойницу на вражескую армию. Сквозь дым, застилающий лагерь, проглядывали стройные ряды нападающих, готовых к штурму. В руках у них угрожающе поблескивало смертельное оружие.
Верный Василий, торчавший за его спиной, непрерывно бубнил:
– Государь, молю, ступай отсель. Опасно. Богом прошу, пойдем.
– Оставь, - раздраженно отмахнулся Петр.
Руки
Очередной снаряд вонзился в стену где-то совсем рядом, и Петра засыпало каменной крошкой и пылью. Васька, мгновенно прыгнув на него, накрыл его собой, прижал к полу. Грохот непрекращающегося обстрела смешался с шумом падающих кирпичей.
Выбравшись из-под стража. Петр огляделся. На перепачканном лице сверкнули белки глаз.
– Нихрена себе, а?!
– проорал он.
И снова пополз к бойнице. Выглянул и замер: из лагеря выступали ряды французов. Послышался свист, до боли похожий на звук пуль.
– Идут!
Его крик прозвучал на удивление громко. В первый момент Петр ничего не понял, но через мгновение сообразил -обстрел прекратился, и теперь вокруг стояла оглушительная тишина. Она пугала куда больше грохота пушек. Дьявол, что еще они задумали? Психологическую атаку?
Но тут послышался отдаленный бой барабанов, но не такой, с каким обычно войска отправлялись в атаку. Что-то совсем другое. Петр с недоумением смотрел, как французы развернулись и бросились назад, к лагерю. Он вскочил и кинулся к лестнице. Василий полетел за ним. Вихрем взбежав на стену, царь заорал:
– Что такое? Почему не стреляете?! Огонь!
Гетман Конецпольский, руководивший обороной, сделал предостерегающий жест.
– Постойте, ваше величество! Там что-то случилось. Взгляните.
Он протянул Петру подзорную трубу. Тот посмотрел и в недоумении потряс головой: сквозь рассеивающийся дым было видно, что в стане врага царила паника. Солдаты бестолково метались туда-сюда, пушкари замерли, в растерянности оглядываясь, а офицеры опрометью сбегались к центральному шатру.
Сколько Петр ни старался, разглядеть короля он не смог. А как было бы здорово посмотреть на Ферре! Интересно, он похож на себя того, парижского? Или у него лицо реального Людовика? Впрочем, сейчас явно не до этого. Что там, едрить твою, происходит?!
В ответ на его вопросительный взгляд гетман развел руками и ответил:
– Я послал лазутчиков, ваше величество. Скоро все поймем.
– Возможно, они хитрят. Стреляйте! Конецпольский обернулся к помощникам и взмахнул рукой:
– Огонь!
С
Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Наконец, на башню взбежало несколько переодетых во французские костюмы поляков, пыльных и грязных, и одни из них, поклонившись Петру, бодро отрапортовал:
– Пан гетман! Король Людовик убит!
– Как?!
– одновременно воскликнули царь и Конецпольский.
– Французы схватили двух богемцев возле его шатра. Видимо, герои-одиночки, фанатичные последователи Габсбургов. Внутри лежал король с перерезанным горлом. Атака отменена!
– командир лазутчиков перевел дух и добавил доверительным тоном: - Они, похоже, и сами рады-радешеньки. Такого деспота, как Людовик, второго не сыщешь.
Петр почувствовал, как тяжеленный камень упал его с души. Спасены! Русские, литвины, поляки - все те, кто ему доверился - спасены! Опасность миновала! Люди будут жить! Он победит в испытании! Господи, ну и каша в мозгах, не спятить бы!
Обхватив голову руками, совершенно ничего не соображая, он двинулся вдоль стены. А Васька, смотревший в это время в подзорную трубу на стан противника, вдруг бросил ее, метнулся к царю и толкнул, что было силы. Два выстрела слились в один, и верный страж, захрипев, упал. Петр почувствовал, как огнем обожгло плечо. Мир вокруг помутился, колени подогнулись, и он снопом повалился на Василия.
Сквозь плотную пелену, облепившую сознание, донесся приглушенный голос Тимохи:
– Жив, жив! Рана нетяжкая, справимся. Несите государя в лекарню. Поспешайте, поспешайте!
Петр смутно чувствовал, как его куда-то тащат. И перед тем, как потерять сознание, он успел подумать: "Какая же у этих ружей дальность!"
Глава 40
Голова болела так, что, казалось, собиралась расколоться надвое. Во рту стояла горечь, раненое плечо ныло. Сознание было мутным, в ушах шумело. Петр слегка разлепил веки; яркий свет ударил в глаза, и он поспешил их снова закрыть. Жив… А вот как там Василий? Неужели убили?!
– Он пришел в себя!
– раздался где-то поблизости женский голос.
Петр потихоньку начал соображать. По-французски? Он что, попал в плен? Только этого не хватало! Но откуда в армии дамы?
Совсем рядом послышался звук, словно подвинули стул.
– Как вы себя чувствуете, мсье Рудницки?
– голос казался до боли знакомым.
Петр отрыт глаза и попытался сфокусироваться на нависшем над ним светлом пятне. Так, нос, щеки. Лицо. Елки-палки! Жюно!