Младенец Фрей
Шрифт:
Зазвонил телефон. Лидочка стала слушать его с надеждой, но он замолчал на четвертом звонке. Она почувствовала, что Фрей отошел от двери.
– Владимир Ильич!
Ответа не было. Лидочка попробовала приподнять дверь в петлях - может соскочит. Дверь сидела твердо. Лидочка так увлеклась забавами в духе Монте-Кристо, что вздрогнула, услышав сквозь дверь картавый голос Ленина:
– Вы еще живы, голубушка?
– И надеюсь прожить еще сто лет, - сообщила Лидочка.
– Тогда слушайте и не перебивайте. У меня все готово. Я начинаю операцию, которая призвана спасти Россию от гибели и распада. Я беру власть в свои руки.
–
– Лидочка была ужасно на него зла.
– Там посмотрим, - Ленин говорил быстро, отчего картавил более обычного.
– Вас это уже не коснется. Я, к сожалению, вынужден убрать лишних свидетелей. Тех, кто может мне реально помешать.
– Кого же?
– Я сегодня час, нет два часа назад убил вашего друга Сергея Борисовича.
– Вы врете!
– Нет, даю вам слово коммуниста. Я был вынужден его уничтожить, несмотря на то, что долгие годы испытывал к нему почти братские чувства. К счастью, оказалось это сделать нетрудно. Я проник к нему в реанимацию. Они даже не догадаются, почему он умер. Они уверены, что это - сердце.
– Нет, вы врете, врете, врете!
– Теперь, когда я признался в убийстве, ваша судьба тем более определена. Одного вашего слова достаточно, чтобы провели эксгумацию, и моя репутация будет погублена... Сейчас я брошу спичку...
– Что вы делаете?
– Лидочка услышала, как чиркнула спичка о коробок.
Наступила страшная всепоглощающая тишина.
– Черт возьми, - сказал Фрей.
– Это же не спички, а огнетушители.
И он вслух засмеялся.
– Вам никто не поверит!
– закричала Лида.
– Ведь все знают, что Ленин давно умер.
– Поверят, куда денутся! У нас на Руси всегда верили в чудеса. У нас любой юродивый или... как их там... экстрасенс может повести население Москвы в речку, подобно крысолову. Вот так, голубушка!
Снова чиркнула спичка и раздался торжествующий возглас Фрея.
– Ура! Прощайте, Лидочка! Прощайте и простите старика!
И затем по коридору, удаляясь, застучали его ботинки на высоких каблуках.
Лидочка дернула ручку и тут увидела, как робкий огонек скользнул под дверь и в мгновение ока потерял робость и кинулся к ней, охватывая желтым заревом набежавшую лужу керосина.
Господи, этот шизофреник облил все керосином!
Лидочка хотела было затоптать керосин, но, к счастью, поняла, что ничего самоубийственней еще не придумывала.
Она оглянулась. На крючках висели махровые полотенца и махровый синий халат Сергея, который она и выбрала в качестве главного огнетушителя, потому что помнила: водой заливать керосин недопустимо.
Лидочка кинула халат на керосиновую лужу и, сбросив туфли, начала топтать его - попытка оказалась удачной, потому что лужа была, в сущности, невелика. Но керосин пылал за дверью и, казалось, что уже слышен треск разгорающегося пожара. Лида начала срывать полотенца и затыкать ими щель под дверью - халат уже пропитался керосином, намок, и она бросила его в ванну, ощущая глупое чувство победы, как крейсер "Варяг", утопивший в борьбе с эскадрой врагов миноносец, тогда как десять грозных крейсеров сближались со всех сторон.
Лидочка заткнула ванну и пустила холодную воду - нельзя или можно, но вода не горит - пускай она потечет под дверь, отгоняя пожар. Ей было куда менее страшно, чем вначале, потому что она действовала и была занята. Но все же она понимала, что должна
За дверью шумело. Трещало. Там был пожар - Лидочка приложила ладонь к двери, она была теплой.
Лидочка стала молотить в дверь кулаками.
Она молотила, кулакам не было больно, но шум пожара становился все сильнее, и тогда Лида направила в дверь струю душа... Стало трудно дышать.
– Я не хочу!
– закричала она и сама удивилась тому, что это ее голос.
Она ударяла в стену над ванной - там должны были быть фотографы, но их не было.
Лидочка крутила головой в поисках выхода - сунулась под ванну - ей показалось, что там должен таиться подземный ход со времен дореволюционных, но под ванной был цементный пол. Потом она взобралась на край ванны, рванула на себя и выдернула вентиляционную решетку, но отверстие было слишком мало, чтобы просунуть туда хотя бы голову.
Откуда-то в ванную лез дым - черный, удушающий, горячий, ел глаза и мешал дышать. Лидочка вопила, прижав рот к вентиляционной решетке - она хотела протиснуться в нее, стать маленькой - мышкой, птичкой, она уже превращалась в птицу - лишь бы вырваться от смерти, которая осязаемо схватила ее и пыталась пожрать.
Лидочке показалось, что она поднимается и летит в темной трубе вентиляции, уже не надеясь, что та куда-то ведет... Но тут по ней ударили холодной могильной плитой - то ли хотели покрыть, то ли пожалели и дали полежать на прохладном...
– Лида! Ты что, Лида! Ты не помирай, мать твою!
– кто-то кричал Женькиным голосом и мешал Лидочке отдыхать, да еще стал тащить и переворачивать - только все хорошо кончилось, только она отлежалась и начала отдыхать - а тут тащат. Лидочка отбивалась, но не очень удачно, потому что они были сильнее и в конце концов ее вытащили - и не один человек, а двое, даже не дали толком отключиться. Лида кашляла, отбивалась от них - чуть не погибла, а уж окончательно отошла, когда эти наглецы, мучители и палачи, сунули в нос нашатырь, она открыла глаза, слезы катились градом, все в тумане; красная пожарная машина чуть не наехала на нее - когда уже они не нужны - то появляются, давят невинных людей; милиционер, который, оказывается, ее откачивал, стал материть пожарников, а они потянули кабель; глаза Лидочки к тому времени пришли в себя настолько, что она успела увидеть, какой славный факел получился из особнячка, так что, когда Сергей вернется из больницы, он жутко расстроится, там все книги и его картотека, и гормон Би-Эм, и письма Галины - вся материальная сторона его жизни. И тут Лидочка поняла, что если Ленин не врал, то Сергея нет в живых, и она стала громко спрашивать:
– А как Сергей? Скажите, как Сергей? Он его не убил?
Женька, которая сидела рядом с Лидочкой на корточках, была похожа на грязную негритянку - то есть негритянку, которая красила забор белой краской, а может быть, на Женьку, которая красила забор черной краской... В голове путались самые обыкновенные мысли, и Лидочка физически ощущала, как они цепляются острыми краями друг за дружку.
– Ты чего?
– спросила Женьку Лидочка.
– Ты же гуляла?
Тут Женька начала реветь. А полухвостый кот Сергея подошел и стал тереться о ее коленку.