Младшая принцесса Боадикея
Шрифт:
Так, весьма дальновидным поступком на тот момент оказалась женитьба на принцессе Шоншетте Фармер из соседнего королевства Гатрида. Во-первых, это укрепило Эгберта на троне и упрочило его положение на мировой политической арене. Во-вторых, помогло избежать вооруженного столкновения не готовой к войне Малеросы и находящейся в самом расцвете Гатриды.
Королева Шоншетта родила Эгберту двоих наследников: принцессу Маргариту и принца Дьюэйна. При родах второго ребенка возникли осложнения. Спасать нужно было или мать, или дитя. И Эгберт без тени сомнения приказал спасать своего наследника.
Король проходил холостяком не долго. На следующий же день после окончания траура, Эгберт
Правление Эгберта оказалось на удивление удачным. За двадцать лет Малеросса не только встала с колен, но и высокого подняла голову. Королевство, под правлением короля, "пьющего, как настоящий мужик" процветало, народ его боготворил, знать теперь уже относилась с уважением. И те, и другие, дружно делали вид, что не замечают его слабостей. Их было две — вино и женщины.
Брак с Викторией тоже оказался плодовитым. Она родила ему близнецов: мальчика Закери, которого назвали в честь отца Эгберта, и девочку Женевьеву, названную в честь матери королевы. На этом семейная идиллия закончилась. Пока счастливая мать занималась детьми, Эгберт ушел в загул, который продлился почти три года и закончился тем, что ему встретилась женщина всей его жизни — Беатрис Монтефиор, урожденную Кларио.
Роман с ней получился необыкновенно бурный и скандальный.
И знать, и народ, уже привыкли к тому, что их король кобель. Весть о его новой любовнице всегда воспринималась скорее со спортивным интересом: сколько ей лет? у неё бюст больше или меньше, чем у предыдущей? Даже пари заключали на то, как долго она протянет.
Но известие о том, что новой фавориткой короля стала единственная дочь герцога Кларио, мягко говоря, повергла всех в шок. И даже больше того — она уже много лет замужем и её сын Лиам одногодка с Закери.
Все ставили на то, что этот роман скоро закончится. В народе ходило множество версий того, почему у Эгберта вдруг вспыхнули к ней чувства: от каких-то затаенных обид к её отцу или мужу, до самых, казалось бы, невероятных, вроде того, что Беатрис ведьма и просто приворожила его.
Как бы там ни было, но в этот раз ошиблись все.
Их роман не только не погас, как брошенный без присмотра костер, но и продолжал развиваться. Вплоть до того момента, как Беатрис забеременела.
Мало кто знает, но она поставила королю ультиматум: или свадьба, или ребенка не будет, потому, что плодить бастардов наследница королевских кровей не собиралась. И тут, как нельзя, кстати, Викторию поймали на измене. Мать двоих наследников казнить не стали (в том, что это дети Эгберта сомнений быть не могло, так как они имели почти портретную схожесть с чертами лица отца). Но король получил законный повод отказаться от супруги, чтобы взять в жены другую. А саму Викторию, которая божилась, что её чем-то опоили, отослали в отдаленный храм, замаливать свой грех у богини Алатеи — хранительницы семейного очага.
Но сам процесс оказался не настолько быстрым. Влиятельные родственники пока ещё законной супруги, а вместе с ними и добрая часть знати встала на сторону Виктории. Пришлось устроить настоящее разбирательство, в ходе которого выяснилось, что у неверной супруги было ещё несколько романов, и что ей даже пришлось избавляться от одного ребенка, зачатого в такой "порочащей доброе имя" связи. Но разбирательства при этом длились больше двух лет.
Пока суд да дело, Беатрис родила Эгберту сына и родила от своего законного супруга дочь, которую
После того, как Эгберт, наконец, избавился от опостылевшей супруги, возникла новая проблема — муж Беатрис. Король, предвидя очередные трудности, начал задаваться вопросом: стоит ли оно того? А добрые советники продолжали нашептывать ему о том, какой должна быть истинная королева: добродетельной, с хорошей репутацией и благородным происхождением. Чтобы её принял народ и правители соседних государств.
Возможно, у них и получилось бы отговорить Эгберта от женитьбы на властной и жесткой Беатрис. Но её супруг внезапно погиб из-за трагической случайности, и проблема решилась сама собой.
В отличие от Эгберта, Беатрис не стала дожидаться окончания траура и вышла замуж незамедлительно. Советники только вздохнули, предвидя не самые лучшие дни для королевства, даже не понимая, что слишком недооценили свою новую королеву.
Первое, что сделала Беатрис — принялась транжирить деньги направо и налево. Кроме того, выяснилось, что королева очень злопамятна и мстительна. Одного за другим, правдами и неправдами, она убрала со своей дороги всех тех, кто препятствовал ей на пути к трону. Не сказать, что страну захлестнула волна террора. Беатрис действовала очень умно. Того подставила, обвинив в воровстве, этого — в государственной измене. И каждый раз против обвиненных находились неоспоримые улики, а под пытками бедняги признавались во всем. К тем, кому Эгберт безгранично доверял, и оклеветать их не получилось бы, королева использовала другой подход. Кучером при ней служил бывший наемный убийца, которого она отправляла к мешающим ей сторонникам супруга, и тот душил их шелковой веревкой, которую всегда оставлял на месте преступления. С помощью своих фрейлин, Беатрис распространила слух, что это её рук дело. Чтобы все знали, но доказать ничего не могли.
Траты молодой королевы очень быстро пагубно сказались на состоянии казны. Но с учетом того, как обстояли дела при дворе и слепое повиновение Эгберта новой супруге, знать даже заикнуться боялась о том, чтобы король вмешался. Вместо того чтобы установить для супруги разумные рамки, Эгберт начал повышать налоги и вводить новые. Особенно сильно досталось крестьянам.
Дошло до того, что на юге начали вспыхивать восстания, которые к счастью удавалось вовремя придушить. Публичное наказание виновников на время остужало пыл негодующих. Но после введения очередного налога или повышения уже существующего, все повторялось. То тут, то там. И Оскар, которому чудом удалось избежать репрессий, понимал, что все можно контролировать, только пока это разрозненные очаги, которым не хватает сильного лидера. Если такой появится — королю придется не сладко.
Меж тем, Беатрис не смогла найти рычаг воздействия только на одну сильную личность, которая весьма вольно себя чувствовала при дворе — старшая дочь Эгберта, Маргарита. Её положение позволяло говорить и думать все, что захочется. И даже нынешняя королева не могла открыто против неё выступить. Гатрида, в свете нынешнего положения дел в Малеросе, стала сильным соперником и реальной угрозой. Родственные связи и преклонный возраст удерживали пока ещё правящего короля Абрахама Фармера от нападения на ослабевшего соседа. При этом монарх непрозрачно намекнул на то, что если с детьми его покойной и горячо любимой сестры что-то случится, не важно что, даже если кто-то из них чихнет, и умрет по совершенно естественной причине, то Гатрида не будет стоять в стороне. И даже с учетом того, что у короля нет наследника мужского пола, в стране найдется множество полководцев, и достаточно военной мощи, чтобы стереть с лица земли и из памяти потомков Малеросу.