Младшая сестра
Шрифт:
— Держитесь правее! Здесь «чортово логово»…
В лесных оврагах, как известно, ничего не растёт, кроме жгучей крапивы. А крапива высокая, под самый подбородок!
Товарищи помогли Стёпе вылезти из оврага. Теперь бежали они врассыпную, аукались и свистели, чтобы не отстать и не потеряться.
Пчёлы совсем было угнездились на одной из берёз, но кто-то им помешал — дрозды, что ли. Они отдохнули немного и полетели через болото. Ребята не упускали их из виду. Погнались болотом, а там в осоке оказалась
Опять Стёпа кричал:
— Здесь тина, дна нет, выбирайтесь влево!
Обогнув болото слева, ребята прыгали с кочки на кочку, перебирались по жёрдочкам.
Запахло гарью. В жаркое время в лесах всегда пахнет гарью. Может, где подпалили муравейник величиной с копну. Горит он без огня, распространяя по всему лесу дым. А может быть, где-то в пересохшем болоте огонь буравит торф, и пожары эти никто не тушит: водой их не зальёшь и землёй не засыплешь. Ждать нужно хорошего ливня.
— Слышите, понесло дымом? — на минуту остановившись, сказал Стёпа.
— Слышим, — ответили ему.
— Пчёлы дыма не любят. Глядите — где-нибудь сейчас сядут…
Колхозный пчеловод дядя Гриша ходил по пасеке в больших валенках и косоворотке, подпоясанной ремешком ниже живота. Осматривал то один улей, то другой. А ульев много, сразу и не счесть. Над загородью стоял неумолкаемый шум. Пчёлы были встревожены, а пасечник не знал, чем они встревожены.
Вася издали закричал:
— Дядя Гриша, дядя Гриша, у вас рой слетел!
А дядя Гриша, занятый делом, ходит себе похаживает. Тогда Вася кругом обежал загородь и юркнул под тесовый навес, где хранится всякий инвентарь: бочки для воды, медогонка, весы.
Пасечник ходил без сетки. Пчёлы к нему привыкли и его не кусали. Кто другой зайдёт сюда — гляди-поглядывай. Ничего не бери и своего не оставляй. Пчёлы только и ждут растяп, да разинь, да ещё тех, кто цыгарку закурит. Тогда пеняй на себя…
— Дядя Гриша! Рой слетел. Что же, вы меня не слышите? — погромче крикнул Вася.
Пасечник услышал, недоуменно пожал плечами:
— Где же ты видел рой?
— В лесу. Ребята за ним погнались, а я прибежал вам сказать.
Сбивчиво стал Вася рассказывать, как они увидели пчёл, как ребята погнались за ними, а он сюда…
Пасечник сбросил с ног валенки. Захватили они сетки, роевню, ковш, дымарь и побежали по выкошенному лугу.
— С утра за ним следил, да и не уследил… Ах ты, дела какие! — ругал себя дядя Гриша.
С краю подлеска ожидал их Вовка.
— За ельник улетели пчёлы, — сообщил он.
Вася
У пересохшего ручья их ждал другой паренёк — Павлик.
— За пустошью скрылись. Туда бегите. Да скорее, а то улетят и дальше! — кричал Павлик.
У дяди Гриши в руках ничего уже не было, весь груз несли ребята, а ему всё тяжело и душно, рубашка прилипла к спине.
— Куда, негодные, улетели!.. Как это я прозевал?..
Пришлось им пробираться пустошью, обходить «чортово логово» и топкое болото, перебираться по шатким жёрдочкам, переброшенным с кочки на кочку.
— Сюда, бегите сюда! Здесь! Скорее! — кричали ребята в один голос, увидев дядю Гришу.
На поляне одиноко стояла большая ёлка. Когда-то, должно быть, опалила её грозовая молния, и теперь она с вершины медленно чахла, умирала. На ней и пристроились пчёлы, повисли на подсохшем суку. С каждой минутой ком пчелиный всё увеличивался. Наконец образовалась висячая гроздь.
— Что же теперь делать? — спрашивали ребята, окружив старого пчеловода.
А дядя Гриша присел на поваленное ветром дерево, пахнущее смолой, и еле мог отдышаться. Грудь его усиленно вздымалась, а в горле что-то похрипывало и посвистывало. Он всё ещё бранил себя:
— Как же я недоглядел! Вот куда залетели! Вот угораздило их где прилепиться! Ну, да ничего, мы вас достанем…
— Дайте мне, дядя Гриша, — попросил Стёпа, готовый выполнить любое поручение.
— Мне, дядя Гриша! — просил и Вася. — Я мигом заберусь на самую вершинку.
Просили и другие ребята: «Мне доверьте, мне!» Пасечник, поразмыслив, сказал:
— Пчёлы, когда делятся, бывают сердиты. Доверяю я Стёпе, он постарше.
Стёпа надел халат, принесённый вместе с дымарём. С помощью дяди Гриши перевязал рукава. Это для того, чтобы пчёлы не могли заползти под одежду. Закрыл лицо сеткой и полез по сучьям на дерево.
— Откроешь роевню и стряхивай туда пчёл. Смелее! Забоишься — они тебя одолеют, — поучал пасечник. — Да гляди-поглядывай, чтобы матка туда же попала. Без матки рабочая пчела жить на новом месте не будет. Слышишь ли?
— Слышу! — отвечал с ёлки Стёпа.
Ребята, окружив ёлку, следили затаив дыхание.
Пчёлы гудели, вились над Стёпиной головой, а укусить не могли, потому что он весь был закрыт, только работали его руки да насторожённо глядели сквозь сетку глаза.
А Вася тем временем разжёг дымарь, наложив в него сухих гнилушек. Надел на голову другую сетку и полез на помощь Стёпе. Пчёлы стали было нападать на него, но он отпугивал их курившимся дымарём.
Стёпа что-то крикнул с самой вершины дерева. Пасечник не услышал. Ребята, оставшиеся внизу, пояснили ему, что Стёпа увидел матку.