Младшая сестра
Шрифт:
— Она, наверно, врёт, — сказал паренёк с загорелыми дочерна руками и ногами.
Тут опять заступилась за Надю Паня:
— Ну да, врёт! Она никогда не врёт… Вот блошка сожрёт лён-то…
— Пойдёмте поглядим, — сказал Миша Лепестков.
Надя вытерла слёзы и оживилась. Она знала: если Миша так скажет, будет дело. Он ведь вожатый звена в школе.
Уля ещё с рассветом подняла с постелей своих подруг-комсомолок, и девушки пошли в поле, навстречу солнцу.
Небо высокое, голубое, а по
Блошке была объявлена война.
Ещё с вечера поехали в город, привезли оттуда в пакетах отравы — кремнефтористого натрия; в бочках привезли золы.
Стали думать, как бы всё это распылить по участку льна. А участок что вправо, что влево — глазом не окинешь.
На такую войну много нужно воинов. Иван Николаевич, председатель колхоза, обещал прислать им на помощь женщин из огородной бригады, как только там управятся с рассадой. Но ждать нельзя.
Пока Уля, хмуря чёрные брови, обдумывала, как лучше это сделать, где раздобыть побольше народу, младшая сестра Надя и привела девочек и мальчиков.
— Ой, ребятушки мои хорошие, помогите! — обрадовалась Уля.
А ребята, присев на корточки, первым делом захотели разглядеть блошку, какая она есть. А блошка эта — синенькая, с просяное зёрнышко, тени и той боится.
— Тише, не шевелитесь! — сказал Миша Лепестков и занёс было руку, а блошки — прыг в разные стороны! И нет их: попрятались.
Много ли такому насекомому нужно на обед! Но, как узнали ребята, беда-то вот в чём: блошка эта пожирает семядольные листочки. Сожрёт чуть-чуть, а растеньице гибнет.
И вот начался бой…
Мальчики вырубили в ближнем лесу длинные шесты и гладко их обтесали. Из конюшни приволокли несколько дерюжек. Эти дерюжки смазали дёгтем. На дороге загребли в лукошко пыли — набивать ею мешочки.
Девочкам Уля дала свёрток марли. Они присели тут же на меже, стали кроить и сшивать из марли мешочки. Надя и её подружки Оля и Паня умели шить мелкими, аккуратными стежками.
— Девочки, делайте скорее! — торопила Надя. — Ты, Паня, копошишься, не умеешь узлы завязывать. Дай я тебе покажу!
— Ну покажи.
Надя показала, как нужно завязывать узлы, как откусывать нитку зубами.
Втроём они скоро нашили нужное количество мешочков. А другие девочки совками поддевали из кадушек золу и туго набивали мешочки.
Миша Лепестков был специалист по вылавливанию сусликов, но и с блошкой знал что делать. Ребята во всём его слушались.
— Нанизывайте мешочки с золой на шесты! — сказал он.
Мешочки нанизали.
Уля расставила ребят по бороздам, и они пошли вдоль полос, слегка потряхивая шест и постукивая по нему палкой. Чуть заметная пыльца рассеивалась из марлевых мешочков и оседала на молодые всходы льна.
Так же рассеивали и кремнефтористый натрий. Только это делали старшие девушки; чтобы не надышаться отравы, нос и рот завязали марлевыми косынками.
С другой стороны поля ребята вылавливали
Когда на участок льна приехал на шустрой лошадке председатель колхоза Иван Николаевич, он сразу оценил усердие мальчиков и девочек.
— Молодцы! — сказал он, сдвинув на затылок фуражку и утирая ладонью вспотевший лоб.
— Можете, Иван Николаевич, не присылать женщин из огородной бригады! — весело ответила Уля.
Когда Надя пришла домой, мать её не узнала:
— В чём ты увозилась? Что руки, что ноги — глядеть на тебя не хочется!
— В поле была, Уле помогала. Нас много!
— Умойся да причешись. Платье смени. Работники!
— Иван Николаевич сказал нам: молодцы.
Всем в доме стало весело. Уля принесла с поля букет цветов. Это первые, недавно распустившиеся цветы. Они пахнут весной, и от них веет прохладой.
Уля весёлая, всем улыбается, а на полных щеках у неё от улыбки ямки. И у Нади от улыбки на щеках такие же ямки. Поглядеть на них — каждый скажет, что это сёстры.
Когда в доме всё хорошо, папа, каким бы усталым он ни пришёл с работы, помогает маме готовить вечерний чай.
— Кто это так вычистил самовар? Глядеться в него можно, как в зеркало, — сказал он.
— Соседка, — ответила мама.
— Нет, соседка так не сумеет. Кто-то другой это сделал, — сказал папа и переглянулся с мамой.
Надя всё понимает: почему папа об этом спрашивает и почему мама так отвечает. Это работа Надиных рук, и разговор затеян для того, чтобы её похвалить.
К чаю на столе появились медовые пряники, варенье — ну как в самый большой праздник! В папином стакане две черносливины, в маминой чашке и в Улиной чашке тоже по две черносливины, а в Надиной чашке три черносливины.
Уля свой чернослив переложила в Надину чашку.
— За что это ей? — разглаживая короткие усы, спросил папа.
— Она знает за что, — ответила Уля, подмигнув сестрёнке.
В жаркий день
На речной паром с утра прибежали две девочки и затаились за возами, ожидавшими переправы.
— Ты прячься за меня, а я — вот за это колесо. Да не зевай! — сказала Юля своей подружке Варе, тихонько ткнув её в бок локтем.