Младший брат дракона
Шрифт:
– То есть, ты вместо того, чтобы спокойно жить, собираешься на верную гибель?
– спросил Гунвальд.
– Лучше погибнуть в битве с драконом, чем от скуки в монастыре, - с нетрезвой высокопарностью ответил достойный монах.
– Уважаю!
– каршарец облапил Герона.
– Предлагаю выпить за храбреца, который боится лишь скуки!
– провозгласил Дилль, которому, очевидно, в этот вечер предстояло быть тостующим.
Потом они выпили за Дилля, сразившего дракона "одной левой" - на сей раз тост произнёс Гунвальд, потому что Дилль из скромности промолчал. Потом за могучего варвара, который, как истинный каршарец не боится ничего на свете, кроме скалки
*****
На вопль десятника Эрека "Подъём, пёсьи дети!", Дилль лишь сумел оторвать голову от набитой камнями подушки - иначе чем ещё можно объяснить жуткую головную боль? Взглянув на монаха и каршарца, Дилль убедился, что друзья тоже почивали на подушках, набитых булыжниками. Все трое едва шевелились, хотя остальные драконоборцы уже выбежали во двор, опасаясь гнева десятника.
Видимо, Эреку было знакомо чувство сострадания - он не наказал похмельную троицу, а лишь велел через пять минут быть во дворе. В организме Дилля включились в работу какие-то скрытые резервы, и через пять минут он действительно уже стоял в строю. Прохладный воздух, в котором смешались лёгкий дым, запах свежеиспечённого хлеба и "ароматы" из конюшни, слегка прочистил мозги Дилля. К его великому счастью, а также вящей радости Гунвальда и Герона, десятник объявил:
– Сегодня силовых занятий не будет. Вместо этого вы должны привести в порядок униформу, чтобы к приходу господ магистров магии и наместника короля в Неонине ваши мундиры были отглажены и сияли чистотой. Особо это касается вас троих!
– палец Эрека с заскорузлым ногтём ткнул в сторону Дилля, Гунвальда и Герона, после чего десятник закончил: - Времени на всё вам даётся два часа. Кто не успеет привести себя в порядок, будет маяться животом до самого Неонина. А маги со своей стороны придумают вам ещё что-нибудь.
С такими доводами было трудно поспорить. Дилль поплёлся в казарму, где с гудящей головой принялся приводить в порядок свой полувоенный мундир. Час спустя он понял, что в результате его стараний сюртук по-прежнему выглядит так, словно на нём плясало по меньшей мере десять человек, а штаны с зелёными лампасами упорно не желают расставаться с винными пятнами. Гунвальд, судя по всему тоже отчаявшийся довести до ума свою одежду, громко выругался и решил уйти в монахи.
– Дилль, ты только посмотри на Герона! Сидит, ногу на ногу сложил и смотрит на наши мучения! Ему-то хорошо - стряхнул крошки с рясы, и готов. Всё, я тоже записываюсь в монахи! Так, из чего бы мне сделать себе рясу?
– В одеяло закутайся, - посоветовал Дилль.
– Для начала, думаю, сойдёт, а потом братия тебя снабдит настоящей одеждой. Правда, Герон?
Монах кивнул, пряча улыбку в густой бороде. Гунвальд,
– На выход, собачьи души!
– взревел Эрек.
– Сейчас прибудут господа верховные магистры и наместник Его Величества в Неонине. Живо на плац!
На сей раз десятник для ускорения дал команду амулетам драконоборцев. Дилль почувствовал жуткое жжение в районе пятой точки, словно он уселся на горячую сковороду. Он стрелой вылетел из казармы, и только на улице жжение прекратилось. Дилль облегчённо похлопал себя по тощему заду и огляделся. Остальные, видимо, ощущали то же самое - драконоборцы то и дело пытались заглянуть себе за спину, чтобы посмотреть, не прогорели ли их штаны в результате магической атаки десятника.
– Построиться!
– прорычал Эрек.
– Ровнее, ровнее! Надеюсь, все привели себя в нормальный вид... А это ещё что? Гунвальд? Где твоя форма и зачем ты напялил на себя одеяла?
Каршарец гордо выпятил грудь и изрёк:
– Отныне я - монах. А это - моя ряса. Она же - форма.
Что там ещё пытался сказать Гунвальд, осталось покрыто мраком тайны: рёв разъярённого десятника заглушил не только голос каршарца, но даже ржание драконоборцев, оценивших шутку варвара. На некоторое время на плацу пажеской казармы воцарился хаос. Десятник орал на каршарца и требовал немедленно убрать одеяла, Гунвальд пытался втолковать Эреку, что нельзя так обращаться с новообращёнными священнослужителями, а драконоборцы покатывались со смеху, глядя на это представление. Поэтому никто не заметил, как во дворе появились несколько важных персон в сопровождении мага Эрстана.
Два седобородых старца с интересом посмотрели на Гунвальда, но промолчали. Высокий господин, чей костюм был обшит золотыми позументами так густо, что основной ткани почти не было видно, брезгливо поморщился при виде варвара и сделал скучающую мину, всем своим видом показывая, что он понапрасну теряет здесь время. Маг Эрстан, сначала оторопело разглядывавший полосато-шерстяную одежду варвара, когда вник в смысл спора, вмешался.
– Эрек, прекрати! Хочет ехать в одеялах - пусть едет.
– Но он же в монахи себя записал!
– возмутился десятник.
– Самозванец!
– Он такой же монах, как и ты. Эрек, да заткнёшься ты или нет?!!
– прошипел маг, видя, что десятник собирается вновь возмущаться.
– Дай сказать господам мастерам из Академии.
Эрек только сейчас заметил прибывших и заорал "Отряд, смирно". Драконоборцы отреагировали на команду только тем, что перестали громко смеяться - до настоящей воинской дисциплины им было ещё очень далеко. Эрек сквозь зубы пробормотал "вас бы ко мне на пару месяцев...", поправил шляпу и отдал честь новоприбывшим по всем правилам воинского артикула.
– Доброго вам дня, господа драконоборцы!
– громко сказал тот из старцев, что был повыше ростом.
Второй маг приподнял островерхую шляпу и приветственно кивнул - при этом пышная копна седых волос на его голове колыхнулась, отчего он сразу стал похожим на одуванчик на ветру. Господин "золотые позументы" сделал движение тростью, показывая, что присоединяется к словам мага. Оратор достал бумагу из расшитого бисером кошеля - Дилль отметил, что документ выглядит уже изрядно потрёпанным, и, ничуть не смущаясь, принялся читать текст.