Младший брат дракона
Шрифт:
Порывы ветра периодически доносили до него горячий воздух. Дилль начал вспоминать, какой он - огонь, чтобы вызвать в себе ощущение ужасной опасности и заставить тело повиноваться. Во-первых, огонь жжётся. Во-вторых, он опасен и способен убить всё живое. В-третьих... тут Дилль задумался. Да, огонь ужасен в своей необузданной мощи, но, справедливости ради, надо отметить, что не всегда приносит только беды. Он дарит тепло озябшим и сохраняет жизнь замерзающим. Огонь - символ домашнего уюта. В огне из куска руды рождается сталь. А когда человек
В общем, заключил свои измышления Дилль, без огня человек не стал бы человеком, а бродил бы в потёмках как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. И тут он сообразил, что выступая одновременно в роли прокуратора и адвоката огня, он набрал доводов больше "за", чем "против". Соответственно, убедить себя в ужасающей опасности от соседствующего пожара не сумел. Что бы ещё придумать?
– Поздравляю!
– послышался драконий рык, и над ним появилась морда Тринн.
– Ты сумел!
– А что я сделал?
– поинтересовался Дилль и удивлённо распахнул глаза - он, оказывается, мог говорить.
И не только говорить - руки и ноги перестали дёргаться и вели себя как вполне законопослушные члены организма. Дилль уселся, постанывая от боли во всём теле - такое впечатление, что его долго и усердно били.
– Ты определился.
– Определился?
– озадаченно переспросил Дилль.
– С чем?
– С принадлежностью, - пояснила драконица, чем ещё больше запутала Дилля.
– Правда, не без странностей, ну, да теперь уже ничего не поправить. В завершение тебе нужно обрести внутреннее равновесие - и это ты тоже должен сделать сам.
– Да я, вроде, и не шатаюсь, - попытался пошутить Дилль, однако в противоположность сказанному покачнулся от внезапно навалившейся слабости и едва вновь не распластался на земле.
Тринн шумно фыркнула, явно не оценив его потуги пошутить.
– Ты подтвердил владение телом, а теперь должен подтвердить владение духом. Тот, кто не может совладать с силой, становится её рабом. Только ярость поможет дракону преодолеть себя. Ты всё понял?
– драконица заглянула в лицо Диллю, изогнув длинную шею и став похожей на громадного чёрного лебедя.
– А, теперь я должна возвращаться. Если выживешь и окажешься в Запретном пределе, младший брат, заглядывай в гости. Так и быть, есть тебя не стану.
Огромные чёрные крылья на мгновение закрыли солнце, когда Тринн взлетела. Сделав круг и проревев на прощанье, она полетела на восход и вскоре скрылась из виду. Дилль ошарашенно смотрел ей вслед, забыв обо всём на свете. К действительности его вернул голос монаха:
– Дилль, - сиплым шёпотом сказал Герон, - как думаешь, она совсем улетела?
– Нет, частично, - хмыкнул Дилль.
– Ну ты и спрашиваешь, мне откуда знать? А чего шепчешь?
– Голос сел. Наверное, от страха. Когда она надо мной свои зубищи оскалила, думал всё, конец. Никогда в жизни такого ужаса не видел.
Герон встал и пошёл к развалинам
– Как он?
– Живой, только башку немного разбил, - просипел монах.
– Да на заднице синяк здоровенный.
Герон влил остатки вина из фляги в рот пострадавшего. Живительный нектар привёл северного варвара в чувство - Гунвальд закашлялся, затем резво вскочил на ноги.
– Где дракон?
– завертел он головой.
– Я сейчас его точно прибью!
– Штаны надень сначала, - усмехнулся Дилль.
– И вообще, с чего ты решил дракону показывать свою задницу? От магии совсем башню снесло?
Каршарец поспешно натянул штаны.
– А как бы Герон к тебе подобрался? Дракон же не хотел от тебя отворачиваться. Вот и пришлось придумывать на ходу, - несколько смущённо пояснил Гунвальд.
– А что, сработало ведь.
– Сработало, - согласился Дилль.
– Никто не любит, когда к ним задом поворачиваются, особенно дамы.
– А где дама?
– удивился каршарец.
– Дракон оказался драконицей. Её Тринн зовут, - тут Дилль примолк, что-то соображая.
– Погоди, то есть ты сражался с Тринн, чтобы отвлечь её от меня?
– Ну да, - подтвердил Гунвальд.
– После того, как я пришёл в сознание, мы с Героном разработали план твоего спасения: я должен был отвлечь дракона, а он вытащить тебя в безопасное место.
– Ты пришёл в сознание?
– Дилль выпучил глаза.
– А ты разве его терял? Я же с вершины холма видел, как вы с Героном сначала поговорили с остальными из нашего отряда, а потом куда-то ушли.
– Ушли, - проворчал варвар, потирая то голову, то ушибленный зад.
– Заплутали в этом Неонине. Тогда Герон, чтоб ему пусто было, предложил выпить вина, а потом так огрел меня по башке, что я выключился.
– Это для твоего же блага, - счёл нужным оправдаться монах.
– Иначе заклинание магов заставило бы тебя бездумно броситься на дракона. А так, пока ты пришёл в себя, вино ослабило действие заклятья. Поэтому, - тут Герон обратился уже к Диллю, - к тому времени, когда мы узнали, где дракон, наш великий северный воин уже вполне мог соображать. Во всяком случае, настолько, насколько ему это вообще доступно.
Дилль ухмыльнулся - монах сделал то же самое, что собирался сделать с варваром он сам.
– Вот в следующий раз я тебя огрею твоим же топором и посмотрю, как ты будешь соображать, - буркнул недовольный каршарец.
– Хотя, конечно, после этого магия перестала мне мозги туманить. Я, если честно, когда дракона увидел, понял, что одним мечом его никогда не победить.
– И всё равно полез драться?
– Надо же было тебя как-то вытаскивать, - пожал плечами Гунвальд.
– Мы с Героном увидели, как ты лежишь в отключке, а над тобой навис дракон. Правда, почему-то не жрал тебя и огнём не плевался. Просто сидел.