Младший научный сотрудник – 3
Шрифт:
Глава 4
1983 год, Робинзоны в океане
Ираклий дёрнул ручку радио(надеюсь)рубки вниз, и она, эта дверь, распахнулась со страшным и противным скрипом. И нашему обзору открылось помещение, где с одного боку почти доверху стояли какие-то радиоэлектронные приборы. Некоторые даже были включены и моргали своими индикаторами.
– По-моему это оно самое, – сказал я, озираясь по сторонам. – Радиосвязь с остальным миром.
– Знать бы ещё только, –
Я с каменным лицом обследовал все приборы по очереди и ни черта не понял… если вы не знали, то скажу вам такую вещь – у корейцев в письменности используются не иероглифы, как у китайцев, а самый что ни на есть обычный алфавит (похожий внешне на иероглифы, это да). Называется он хангыль на Юге или чосонгыль на Севере и состоит из 51 символа, из коих собственно буквами являются 24 штуки, а остальные это слоги, сочетания 2-3 букв… получилась этакая переходная форма между китайской и европейской манерой письма. Китайские, кстати, слова, которые целиком заимствованы в корейский язык, обозначаются натуральными иероглифами.
Так вот – отец научил меня устной речи, а до письменной мы как-то не успели дойти, поскольку он умер, когда мне три года было. В дальнейшем я конечно немного углублялся в эту тему, но постольку-поскольку – не было задач, в которых оно могло бы мне понадобиться. Поэтому читал я корейские тексты примерно, как ребёнок… не трёхлетний, но где-то из начальной школы.
– А хрен его знает, товарищ майор, – честно признался я Ираклию, – что здесь написано. Речь-то я понимаю, но читаю с большим трудом.
– Ну хотя бы с трудом прочитай, – посоветовал он мне. – Мне сдаётся, что нам нужна вот эта вот штука, с наушниками которая, – и он показал направо.
Я взял эти наушники, надел на голову – ничего в них слышно не было. Затем покрутил верньеры на приборе, куда втыкались наушники, ничего не изменилось.
– Слушай, – сказал я капитану, – может нам твой помощник что-нибудь скажет?
– И точно, – задумался тот, – он же у нас бортинженером числится, радиосвязь это его забота. Давай пригласим. Или ещё может кто из пассажиров радистом работал…
Я без слов прошёл в кубрик, где наш народ уже расположился на чём смог, а один из пассажиров даже включил телевизор, прикрученный к полу в углу. Но там на всех каналах шла сплошная рябь.
– Ну чего там? – спросило у меня сразу несколько человек. – Где корейцы?
– Нету корейцев, – односложно ответил я, – а нам нужен человек, имеющий понятие о радиосвязи – может есть такой?
– Я, – немедленно встал со своего стула Виталик, – полгода отработал штатным радистом на прииске.
– Ну тогда пошли, – махнул я ему рукой (помощник Ираклия заснул, лёжа на трех состыкованных стульях, я его трогать не стал), а потом добавил остальным, – а кто готовить умеет, пусть пройдёт на камбуз и что-нибудь сделает на всех.
– Ну я умею, – подняла руку толстая пожилая женщина с зеленой куртке, – а куда идти-то?
Я показал ей направление, а
– Виталий вот говорит, что работал радистом, а помощник твой спит – его я будить не стал.
– Отлично, – отозвался Ираклий, – на какой технике-то работал, Виталик?
– Р-108Д Астра, – чётко доложил тот, – приемо-передающая, с частотной модуляцией, диапазон частот 36-46 Мгц, шкала через 50 Кгц, возможность работы от батареи или от сети.
– Молодец, – одобрил его доклад капитан, – а теперь попробуй разобраться с примерно такой же штукой иностранного производства, – и он жестом пригласил его к наушникам.
– Хм… – задумался Виталий, – тут всё позаковыристее будет, чем у нас на прииске… но попробую. Это вот скорее всего переключатель диапазонов.
И он щёлкнул пару раз тумблером слева от основной шкалы.
– А это плавная подстройка частоты… здесь наверно фиксированные настройки… а это что ещё за хрень?
И он внимательно начал изучать все оставшиеся кнопки и рычажки управления.
– Это похоже с шифрованием связано, – сообщил он нам по истечении некоторого времени, – трогать поэтому мы его не будем. Значит так, – и он решительно взял в руки наушники, – ты частоту, на которой передаются экстренные сообщения, помнишь? – спросил он у Ираклия.
Тот покачал головой:
– У нас в АНе она жестко была закреплена за отдельной кнопкой – частоту называли когда-то, но я её не запомнил.
– Может ты знаешь? – обратился он ко мне.
Я включил глубокий поиск по своим мозговым отсекам. По обоим периодам моей длинной и бестолковой жизни, до переноса в 80-е и после. И вытащил таки оттуда две цифры, только не спрашивайте, как и зачем они в мою память попали.
– Их две, эти частоты, – ответил я, – одна килогерцовая, 500, кажется, кГц, вторая мегагерцовая – 156 МГц, но это неточно…
– А 500, значит, точно? Прищурился Виталик.
– Да, цифры круглые, вот и запомнил почему-то…
– Ну давай попробуем, – он посмотрел на меня с большим сомнением, но перещёлкнул диапазон и подкрутил верньером частоту, так что на красном индикаторе в центре прибора загорелось 500,00.
Затем он подкрутил регулятор громкости, так что даже мы за пределами наушников услышали шум и треск.
– А что говорят в таких случаях? – спросил Виталий, – ну не СОС же в самом деле… и как оно расшифровывается, это СОС, я так и не выяснил?
– Якобы на английском, – вспомнил обрывки знаний я, – это Save Our Souls или Ship – спасите наши души/судно. А на русском так и вообще Сигнал Особой Срочности. Но это уже народные переделки, а так вроде никак оно не переводится.
– А на английском, – добавил капитан, – СОС не говорят.
– А как же? – удивился Виталий.
– Mayday, говорят, майский день, – дополнил свой ответ Ираклий, – причем три раза подряд. А на русском и СОС сойдет. Может, ты знаешь, как это по-корейски будет? – обратился он ко мне.