Младший научный сотрудник-5

Тамбовский Сергей

И я пошел решать эти вопросы… по телефону мне никаких сигналов не поступило, так что я взял руки в ноги и отправился в свою альму-матер, или в народе ИПП имени Академии наук СССР. Час на шестидесятом автобусе, и я возле входа в ИПП с улицы Луначарского… ну да, того самого, который напротив психоневрологического диспансера номер один, его наконец ввели в строй. Пропуск свой я никуда не терял, предъявил его вахтеру в разложенном виде и прошел внутрь этого заведения. Первый же сотрудник, который меня увидел

за проходной, это был Юрик Шпагин, тот, который сильно похож на певца Антонова.

– О, – сказал он, одновременно затушивая бычок в урне, – Камак приехал. Ну ты забурел, командор, – добавил он, оглядев меня со всех сторон, – в натуре забурел. Я тебя по телевизору даже видел позавчера.

– И чего там было в телевизоре? – решил уточнить я, а то ведь слухами одними питаюсь.

– Ты стоял в составе нашей делегации в Индии и хлопал каким-то там речам Индиры Ганди, – развеял мои сомнения он, – как в Индию-то попал, расскажешь?

– Потом, может, – осадил его пыл я, – ты лучше скажи, когда в последний раз видел Нину Брагину?

– Так полчаса назад и видел, – озадаченно отвечал он, – на своем рабочем месте сидела, на антресолях зала управления.

– Физического стенда 30 дробь 22, – зачем-то добавил я упавшим голосом, – пойду пообщаюсь.

И я оставил Юрика Шпагина в вестибюле, а сам поднялся по винтовой лестнице на один этаж вверх. В зале управления ничего собственно и не изменилось за месяц моего отсутствия, все та же пустота справа и те же загородки слева с экранными комнатами внизу и антресолями вверху. Поднялся по еще одной лестнице и нос к носу столкнулся с Шурой, который длинный и постоянно в курсе всех институтских проблем.

– О, Камак, – поднял брови он, – ты наверно за своей Ниной пришел?

– Как угадал? – хмуро ответил я.

– Да нетрудно было, – усмехнулся он, – пошли покурим, расскажу тебе подробности нашей жизни, включая ниночкины…

Нинка как картинка-2

Мы опять спустились в вестибюль, где было оборудовано место для курения, он вытащил из кармана пачку «Родопи» и задымил, а я отказался.

– У тебя, как я понял, дела круто в гору пошли, – заметил он для затравки разговора, – некоторые языки говорят, что с самим Леонидом Ильичем запросто общаешься.

– Угу, – подтвердил я, – не так, чтобы запросто, но было пару раз. Ты давай ближе к теме – не отклоняйся, – подстегнул его активность я.

– Сначала новости, – не стал отклоняться от своего плана он, – Наумыч-то еще при тебе ушел?

– Ну да, при мне… я тебе больше скажу – встречал его пару раз в Москве, вместе с подругой, он там уже неплохо устроился.

– Ну так вот – на его место Бессмертнова назначили. И он немедленно небольшую революцию произвел.

–

Да ну? – изумился я, – Великую Октябрьскую что ли?

– Не так, чтобы великую, но октябрьскую, это точно – всех блатных программистов он первым делом в колхоз заслал, представляешь?

– Что, даже и Мишеля?

– Его в первую очередь… сказал на общем собрании что все сотрудники у нас теперь строго равны без исключений.

– С ума сойти, – честно признался я. – А еще что изменилось?

– Готовимся к большой экспедиции теперь, на Камчатку и во Владик, в мае начнется и до самой осени – тебя на всякий случай тоже в списки включили. Если вдруг вернешься.

– Это не исключено, – задумался я. – А как там Мишка Шифман?

– По-прежнему башковит и все так же в Израиль собирается, но никак не соберется. То дело с видаками закрыли очень быстро, за него большие люди попросили. Но из комсомола его не поперли, как этого… как Витьку-техника, оставили н поруках.

– А Крот как там поживает?

– Прикрыли его после того случая… до лучших времен – слухи донеслись, что большой босс сказал, хватит мол нам и одного психа-экстрасенса. У тебя как, кстати, эти способности-то, не улетучились?

– Пока нет, – хмуро ответил я, – тьфу-тьфу, все на месте. И теперь уже после всех этих подробностей давай к главному переходи – что там с Ниной такого стряслось?

– Нинка, как картинка, – пробормотал Шурик, доставая вторую сигарету, – с фраером гребет.

– Это понятно, – поморщился я, – дай мне, Сема, финку, я пойду вперед и так далее- ты давай глубину проблемы освещай.

– Освещаю, – Шурик очередной раз затянулся родопиной и продолжил, – у нее был парень еще когда она в политехе училась…

– А у кого из девчонок не было парня в школе или там в вузе? – задал наводящий вопрос я, – и что дальше?

– Он в армию ушел, в Афган, – продолжил Шурик, – после пятого курса его забрали.

– В политехе же военная кафедра, – вспомнил я, – из наших погоны ни на кого не надели.

– А он желание такое изъявил, – сказал Шурик, – сильно идейный товарищ оказался.

– Дай угадаю, – по-прежнему хмуро отвечал я, – и теперь этот афганец дембельнулся и Нинка решила вспомнить молодость, так?

– Так, да не совсем, – не менее хмуро продолжил Шура, – он в коме лежит, в областной больнице… перевезли на военном транспортнике из Кандагара откуда-то…

– Санта-Барбара какая-то получается, – ошеломленно ответил я, – Си-Си Кэпвел и Иден Кэпвел.

– Какая еще Санта-Барбара? – не понял Шура.

– Сериал такой американский, – пояснил я, – у нас его пока не показывали, но скоро наверно будет. Про жизнь одной американской семьи, тыща с лишним серий. Один из главных героев всю дорогу в коме лежит.