Младший вовсе был дурак

Одинец Илья

— Я не попаданец, точнее, попаданец, но, надеюсь, память мне чистить никто не будет.

— Попаданцам обязательно завесу ставят, — пожал плечами гоблин и вновь залез пальцем в нос. — Сегодня вот двоих отправили: парня и девчонку. Ох, и красивая же, но стерва. Представляешь, прыщом меня обозвала! Это из-за бородавки что ли?

Я качнул головой.

— Ее, случайно, не Грэттой зовут?

— Ага. Грэттой. Ее, кажись, в Черную Мирну забросили. У нее там миссия. А пацана в Ленорию, на дракона охотиться.

Я кивнул. Все правильно. Попаданцам ни к чему знать

о существовании Бюро, у них своя работа, они избранные, им миры спасать надо. И неважно, что они будут помнить не то, что нужно. Убить дракона под чутким руководством специалистов из Отдела сопровождения, пользуясь незримой помощью ребят из отделов квестов, коммуникаций и снабжения и продовольствия, совсем не то, что воевать по-настоящему и по-настоящему спасти мир. Все миры.

Надеюсь, мне память не сотрут.

— Очнулся!

В лазарет вошла Ленка. Одета она была в короткие сапожки, обтягивающие ноги черные штаны и розовый топ с жемчужными пуговками. Тонкие золотые цепочки обвивали шею, спускаясь в ложбинку между грудей, туда, куда взгляду мешала проникнуть одежда. На поясе ее была закреплена небольшая кожаная сумочка. Как и полагается девчонкам, Лаврентьева предусмотрительно взяла с собой пакет.

— Надеюсь, у тебя там бананы и апельсины, — произнес я. — Больным полагается доза витаминов.

— Увы, — Лаврентьева опустилась на соседнюю кровать и вытащила из пакета фиолетовые штаны. — Бананы здесь не выращивают, а апельсины не для тебя.

Девушка выудила из пакета два больших фрукта и бросила их гоблину. Эдик поймал апельсины и с кожурой засунул один в рот.

— Шпасибо, — прочавкал он. — Обожаю апелшины.

— Для тебя у меня тоже сюрприз, — Лаврентьева достала из пакета бардовые бархатные штаны, молочно-белую рубашку и туфли.

— Спасибо. Все по последней моде. Снова рюшечки и оборочки.

— И большой бант на рубахе. И ботинки с пряжками.

— Сойдет за неимением лучшего.

— Да ладно, Сережка. Признайся, тебе нравится здешняя одежда.

— Еще чего! — фыркнул я. — Лучшая одежда, это футболка и джинсы. А лучшая обувь — кроссовки. И никакие ваши пряжки рядом не стояли.

— Ну—ну, — Ленка улыбнулась и тут же помрачнела.

— Плохие новости?

— Грустные. Энис умерла. Не выдержала перемещения в Бюро. Тьма высосала из нее псевдожизнь, вчера с ней попрощались. Равно как и с остальными погибшими.

Мы помолчали. Даже гоблин на минуту перестал чавкать. А потом Лаврентьева вздохнула.

— Займемся тобой. Ла—Лот разрешил тебя выписать. Ты здоров и можешь возвращаться домой. Если не передумал.

Я посмотрел на Лаврентьеву, и на мгновение подумал: а что, может, и правда остаться?

Но лишь на мгновение.

Я кивнул и попросил:

— Прежде чем переместиться, мне нужно кое-что сделать. Поможешь?

— Конечно.

— Тогда отвернись.

Лаврентьева выполнила мою просьбу, и я оделся.

— Выглядишь франтом, — похвалил Эдик. — До встречи! Еще увидимся!

— Вряд ли, — я качнул головой. — Прощай.

У меня впереди последнее приключение, и перед возвращением домой

я намеревался оторваться по полной.

Глава 35

Заслужил

Мы вышли из лазарета. Моя память еще хранила жуткую картину минувшей битвы: трупы врагов, тела сражавшихся за мир ребят, кровавые лужи и горстки пепла, оставшиеся от Принцев. Сейчас коридоры замка были пусты и тщательно вымыты, но мне все равно казалось, будто иду я не по гладким каменным плитам, а по телам погибших.

— Камни хранят память о крови тысячелетиями, — негромко, будто боясь потревожить призраков, произнесла Ленка. — Люциус наложит заклинание отрицания, но не сейчас. Сейчас в Бюро траур.

Мы молча прошли к залу совещаний, и я сразу увидел единственный не горевший факел.

— Он там.

— Кто “он”?

— Артефакт. “Дар жизни”. Помнишь, я спрашивал, может ли он оживить Акулину Гавриловну?

— Так ты его достал?! Но где?

— У Рэммиса, вампира, который преследовал меня в Гальдиве. Тьма все-таки отдала ему обещанное. Наверное потому, что собиралась уничтожить миры, и вампир мог пригодиться ей в борьбе за третью часть Камня преткновения.

Я подошел к факелу, снял его со стены и вытащил из углубления, где когда-то пылал негасимый огонь, хрустальное яблоко. Розовая жилка по-прежнему пульсировала в центре, отражаясь от многочисленных граней, отчего артефакт походил на живую елочную игрушку.

— Где Иван? — спросил я.

— В столовой. Завтракает. А что?

— Как думаешь, его отпустят с нами?

— “С нами” это куда?

— Блин, Ленка, неужели ты не поняла? В Малом Моле трагедия! Наследник престола превратился в оборотня и сбежал в лес, его заместитель, второй сын его величества Радомира Семнадцатого, женился и уехал править соседним королевством, а младший, которого и так все принимали за дурачка, сбежал из тюрьмы. Ну, это они так считают, на самом—то деле он там и не сидел.

— Ты хочешь…

— Да! Переместиться в Семеновские леса, найти Александра и вернуть ему человеческий облик. Пусть идет во дворец, утешает старика—отца и на трон садится. Да и про младшенького стоит историю сочинить, чтобы не искали. Или, на крайний случай, память завесой закрыть. Пусть думают, будто у короля было только два ребенка.

— Ивана никуда из Бюро не выпустят, — качнула головой Ленка. — Опасно. С коррекцией памяти тоже ничего не выйдет. Целому королевству придется завесы ставить, а вот труп мы подбросить можем.

— Чей труп? Ивана? Только без трупов! — возмутился я. — Незачем людей расстраивать, у них и так в последнее время сплошные неприятности.

— Тогда клон, — предложила Лаврентьева. — Дадим минимум памяти и научим подпитываться магией. Все ведь считают Ивана глупым? Вот и получат то, что хотят. Пошли, сделаем все, как надо.

Королевич действительно завтракал в столовой. Он в одиночестве сидел за столом, рассчитанным на шестерых, и за обе щеки уплетал жареную утку, поливая ее зеленым соусом, загребал ложкой рассыпчатый рис с петрушкой и запивал все это клюквенным компотом.