MMIX - Год Быка
Шрифт:
Желание обладать знанием без понимания его смысла не приветствуется. Разговор Воланда с буфетчиком связан с выявлением мотивов – а для чего собственно просителю нужно восстановить силу его сокровищ. Оказывается, что почти всё человеческое ему чуждо, как Скупому рыцарю. А важна лишь власть, обладание ценностями. Даже предсказание скорой смерти выглядит, скорее, попыткой дать «буфетчику» последний шанс исправиться, выбрать полноценную жизнь. Однако его, увы, интересует не собственная жизнь, а только собственная смерть. Неудачна и последняя попытка соседки пробудить чувства, чтобы поделиться «червонцами» с теми, кто в них нуждается. И даже восстановленные Воландом «ценности» в руках буфетчика всё равно вскоре превратятся в пустые бумажки. А ещё в чёрных котят. Вот действительно любопытная аллегория, трудно поддающаяся толкованию. У меня что-то не получается. Если только через аллегорию соломенной
Вот что-то такое, связанное с предстоящим восходом Солнца, которое будет символом следующей 19 стадии. И до этого момента можно увидеть солнечный свет, но только отраженный Луною. Однако любое отражение, даже зеркальное – всё равно искажает оригинал, меняет правое с левым. Поэтому 18 стадия развития – одна из самых опасных. Идея и сообщество её адептов достигли достаточной ступени развития, чтобы желать совершенного знания. Они могут даже увидеть это знание и усвоить малую часть. Но знание должно соотноситься с реальной целью, а она всё ещё скрыта за горизонтом. Нужно подрасти ещё немного в духовном смысле, отказаться от культа смерти, чтобы увидеть подлинный, неискажённый отражением свет знания. Вот такое у нас получается значение символического числа 18. Каждое Откровение (8) при соединении с Жизненным опытом (10) неизбежно сталкивается с Искажением. В неверном, обманчивом свете Луны легко оступиться, упасть с преждевременно набранной высоты. Следовательно, нужно быть очень осторожным и разборчивым. «Свежесть, свежесть и свежесть, вот что должно быть девизом всякого буфетчика».
Следующая 19 глава – продолжение всё того же утра, но всё же она отличается по настроению от предыдущих глав. Однако прежде, чем браться за новую главу, стоит обратить внимание на два необязательных слова, затесавшиеся между главами 18 и 19. Более того, они притаились между двумя приглашениями Автора: «За мной, читатель!».
41.На мосту
«За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!»
Так начинается 19 глава Романа. Мы уже привыкли к тому, что Автор перекидывает мостики между главами и временами с помощью повторов, заимствованных у провансальских менестрелей. Вот и 18 глава заканчивается так, как начинается следующая: «За мной, читатель!». Но следует за этим не только заглавие «Маргарита» и текст 19 главы, а сначала два малозначимых с первого взгляда слова: «ЧАСТЬ ВТОРАЯ». Следовательно, поэтический мостик между двумя главами является и мостом между двумя частями Романа. И обещание показать вечную любовь относится ко всей второй части. Но почему вдруг Автору понадобилось вообще разбивать Роман на две части? Разве течение пьесы, поставленной Автором на подмостках московских улиц, не перетекает плавно и под этим мостиком? Разве не ощущается это действие непрерывным и единым? Если бы Автор специально не обратил наше внимание на этот мостик между главами, мы бы и не задумались.
А ведь действительно есть, есть разница в настроении всех последующих глав и всех предыдущих. Такая же разница как между бодрым и оптимистическим настроением проснувшейся Маргариты и безнадёжным настроением приснившегося ей сна:
«Приснилась неизвестная Маргарите местность – безнадежная, унылая, под пасмурным небом ранней весны. Приснилось это клочковатое бегущее серенькое небо, а под ним беззвучная стая грачей. Какой-то корявый мостик. Под ним мутная весенняя речонка, безрадостные, нищенские, полуголые деревья, одинокая осина, а далее, – меж деревьев, – бревенчатое зданьице, не то оно – отдельная кухня, не то баня, не то черт знает что. Неживое все кругом какое-то и до того унылое, что так и тянет повеситься на этой осине у мостика. Ни дуновения ветерка, ни шевеления облака и ни живой души. Вот адское место для живого человека!
И вот, вообразите, распахивается дверь этого бревенчатого здания, и появляется он. Довольно далеко, но он отчетливо виден. Оборван
Парадокс, но утреннее оптимистическое возбуждение Маргариты имело причиной именно этот безнадёжно тревожный сон. А между тем сон Маргариты, случившийся в то же время, что и сны обитателей клиники Стравинского, это ещё одна нить, связывающая две части Романа.
Возможно, главное отличие второй части от первой – это активное участие Маргариты во всех оставшихся главах, не исключая и две ершалаимские. Между тем в части первой Маргарита отсутствует, если не считать печального рассказа Мастера из 13 главы. И этот рассказ о земной любви стал ещё одной связью, перекинутой из первой части во вторую. Однако нам стоит тут же, остановившись на мостике между главами и частями, отметить важный момент. Получается, что рассказ о настоящей и вечной любви нас только ожидает? А тот рассказ о любви, вспыхнувшей в переулке рядом с Тверской и сгоревшей в подвальной печурке вместе со страницами романа, был рассказом о любви земной и смертной. Так получается, если мы поняли Автора верно?
Заметим также, что рассказ Мастера из первой части по своему настроению, стилю и содержанию не выпадает из общего ряда глав с первой по 18-ю. Стиль этот не романтический, а трагический в двух ершалаимских главах, или трагикомический – в других главах первой части. Присутствующие фантастические и романтические мотивы служат, скорее, чтобы более выпукло достичь целей вполне сатирических. А во второй части пробуждение Маргариты и похороны Берлиоза как будто освобождают фантастический полёт романтического начала. Получается как будто два берега одного потока – один болотистый и унылый, другой – живописный и крутой, как стены и башни сказочного замка.
Где ещё можно было бы увидеть такое разделение одного произведения, единого замысла на две столь разные по настроению части? Или может быть на два тома одной поэмы в прозе? Да, да, читатель! Каждая из трёх обнаруженных нами между двумя частями связей выводит нас на один и тот же первоисточник. Сожжённый в печке роман мастера не может не ассоциироваться с трагической судьбой второго тома «Мёртвых душ» и самого автора великой поэмы. Контраст между сатирическими и печальными главами первого тома и возвышенно-романтическим замыслом тома второго лишь утверждает нас в нашей находке. Наконец, третья ниточка – сон Маргариты ведёт нас прямиком к лирическому отступлению из 11 главы «Мёртвых душ»:
«Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства, города с многооконными высокими дворцами, вросшими в утесы, картинные дерева и плющи, вросшие в домы, в шуме и в вечной пыли водопадов; не опрокинется назад голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и в вышине каменные глыбы; не блеснут сквозь наброшенные одна на другую темные арки, опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными миллионами диких роз, не блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих гор, несущихся в серебряные ясные небеса. Открыто-пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города; ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают, и стремятся в душу, и вьются около моего сердца? Русь! чего же ты хочешь от меня? какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?.. И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль пред твоим пространством. Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!..» [55]
55
Гоголь Н.В. «Мёртвые души» (прим. автора)