Мне больно от твоей любви 2

Савина Ксения

– Давай.

– Только сначала зайдем в одно место, ладно?

Я сразу и не догадался зачем Юльке понадобилось покупать в книжном магазине корректор для текста в виде карандаша. И понял, для чего он ей понадобился, только когда, оказавшись на месте, она отыскала наш замочек и вывела на нем тем самым корректором наши имена.

А после мы ели с ней фастфуд, запивая его красным полусладким вином. Который я вместе со штопором прикупил в супермаркете.

Юлька подошла к ограждению, любуясь видом ночного города и обняв ее со спины. Я выложил ей в руки

свой подарок. Под светом фар от своей машины наблюдал и впитывал каждый восторг и каждую эмоцию своей любимой девушки. Юлька с интересом поочередно разглядывала подвески, пока я ей объяснял, что именно та или иная символизирует.

– Первая – это гитара. Я вспомнил, как в нашу первую встречу ты случайно стащила мой брелок в виде этого инструмента. А когда мы вновь встретились с тобой в моем доме, ты сидела на углу дивана и играла на гитаре какую-то мелодию.

– Рожек с мороженым? – Передирала подвески, крутя на своей руке браслет.

– Да. А знаешь почему?

– Понятия не имею.

– Потому что, когда мы познакомились в лифте, от тебя, пахло фисташковым мороженым.

Юлька заливисто рассмеялась.

– Да, кажется, в тот день я его ела. А потом мучилась от жажды, когда мы застряли в том лифте. Хорошо, что у тебя оказалась бутылочка просто потрясающей вкусной водички. А капля что символизирует? Мои слезы, пролитые по тебе?

– Нет. – На этот раз рассмеялся я. И сняв другую подвеску в виде губ, сцепил их вместе. Так понятно?

– Наш первый поцелуй. – Догадалась она, прижавшись губами к моим.

– А машина. Дай угадаю.
– Вскинула она руку, не позволяя мне ответить. – Это сломанная машина Марка. Ведь если бы она не сломалась, то ты бы не приехал тогда в тот городок, и мы бы не начали встречаться.

– Ну-у вообще-то я имел в виду немного другое, но это тоже подходит.

– А что же тогда?

Специально понизив голос, прошептал ей на ушко:

– А это моя девочка. Твой первый оргазм.

– Фу, Грачевский, какой ты пошлый. – Смеется она.

– Разве? – Прикусываю мочку ее сладкого ушка. И сильнее сцепив руки на ее талии, кружу вокруг себя.

Здесь мы только вдвоем с моей девочкой, на вершине горы и перед нами словно звёздный ковер расстелился мерцающий в цветных огоньках город. Вокруг тишина. Лишь шелест деревьев в порыве ветра и наш звонкий смех нарушают ее.

Присев на капот машины, удерживаю любимую девушку между широко расставленных коленей. И просто дышу Юлькой, зарывшись носом в волосах.

– Глеб, я все думаю о твоих словах про Марка.

Ревниво напрягаюсь, словно одним упоминанием о Никитине Юля разбила всю романтику. Такое впечатление, словно Марк оказался сейчас здесь, и мы больше не наедине.

– Вы же дружите. Попробуй поговорить с ним. В последнее время он словно с катушек сорвался. Марк никогда раньше не ругался с отцом, а тут… Наверное, не будь дома нас с мамой, они точно бы подрались с отчимом. Он ушел из дома. Александр Иванович заблокировал все его карты. Опять же эти гонки. Я очень переживаю за него, Глеб. Ведь

я не знаю, где он и что с ним сейчас. От меня трубки он не берет, от Макса тоже. Может, хотя бы своих друзей он послушает.

– Юль, я не обещаю. У Марка сейчас другая компания. А в универе он не появляется уже с месяц. Если вдруг встречу его, то поговорю. Но навряд ли Кит меня послушает.

Мы вновь погружается в тишину, каждый занятый своими мыслями.

И пусть я не говорю Юльке, но, кажется, я сам догадываюсь о причине, по которой его так колбасит. Ведь та самая причина его срыва находится в моих объятьях. Юлька разворачивается, и сама целует меня. А затем обводит своим холодным пальчиком контур моей татуировки. На ее лице появляется хитрая улыбка.

– Глеб, ты говорил, что у твоей знакомой свой тату салон?

– Говорил.

– А сейчас он открыт?

– Не знаю, наверное. Раньше они работали до часу.

– Тогда поехали туда.

– К чему ты клонишь, Ведьмочка?

– Просто я знаю, как запомнить этот вечер навсегда. Я хочу сделать татуировку, посвящённую тебе.

Мои внутренности обдает приятным жаром. Ощущаю себя так, словно меня окунули в бочку с наполненной до краев счастьем.

– Юлька, а тебе не прилетит от родителей?

– Заделаю ее на том месте, где ее легко можно будет скрыть одеждой. И о ней будем знать только мы.

– Юль, это больно.

– Но ты же будешь со мной рядом.

– Ты точно уверенна?

– Поехали.

Когда мы оказывается в салоне, они уже готовятся к закрытию, отпуская своего последнего клиента. Но мой аргумент, обещающий им заплатить по тройному тарифу, оставляет мастеров на дополнительную смену.

Я прошу владелицу салона по прозвищу Лиса. Чтобы именно она занялась татуировкой Юльки. Потому что даже не могу допустить мысли, чтобы к ней прикасались посторонние мужчины.

Юлька выбирает сделать небольшую надпись:

Это сердце принадлежит только ему.

И место выбирает на ребрах, под этим самым сердцем.

Чуточку подумав, я стягиваю с себя свитер и договорившись с двумя парнями, опускаюсь на соседнюю кушетку. Чтобы повторить ту же надпись и на том же месте, лишь немного изменив ее:

Это сердце принадлежит только моей ведьмочке.

Мы проводим в салоне несколько часов, сцепившись руками через ширму. А когда наши надписи завершены, то прошу Лису сделать нам совместное фото. Девчонка ухмыляется, покосившись на мои синяки, но фотографию делает.

К дому подъезжаем мы усталые, но счастливые. Но перед тем, как войти в свою квартиру, Юлька вдруг останавливается.

– Что-то случилось, малышка?

– Нет, просто у меня какое-то дурацкое предчувствие. Все время кажется, что должно случиться что-то плохое.

Я обнял ее, улыбаясь в макушку.

– Ты просто устала. У меня тоже было такое, когда я готовился к экзаменам.

– Правда?

– Правда. Просто ты постоянно находишься на нервах.

Еще раз поцеловав свою девочку, направляюсь к лестнице.