Мне больно от твоей любви
Шрифт:
– Марк. – Он оборачивается. – Если ты говоришь, что его друзья такие, то зачем ты с ними общаешься? – Марк ухмыляется.
– Да потому что я такой же, как они. Не надо вешать на меня нимб, сестренка. Я далеко не хороший мальчик, а такая же сволоч, как и Грач. Возможно, даже хуже. – Он уходит, а я наконец-то даю волю своим слезам. «А что, вдруг я и в правду стала объектом спора? Ведь Глеб пропал после того, как увидел Марка».
Через пару дней ко мне зашла Наташка. Как и обещала, я ей рассказала все. Мне и самой это было нужно. Потому что держать все в себе было очень тяжело. Наташка долго возмущалась и обзывалась. Слова «Козел, эгоистичная сволочь, гад самовлюбленный» были самыми приличными из всех ее ругательств. Конечно же, близнецам мы ничего не рассказывали, хотя Кирилл и сам все понимал.
Пока я была на больничном, Кирилл часто навещал меня. Он помогал мне разбираться в новых темах, которые они прошли на
– Кирилл же куда лучше своего старшего брата». Я это, конечно, понимала, но поделать нечего не могла, потому что мое сердце принадлежало только Глебу.
Мне хватило всего одной встречи в лифте - что бы Глеб запал мне в душу.
Мне хватило одного поцелуя с ним – что бы осознать, что я влюбилась в него.
И мне хватило меньше недели – чтобы разочароваться в нем, но не перестать его любить.
Глеб Грачевский не просто стал моей первой безответной любовью, он стал моим личным проклятием, преследовавшим меня всюду, даже в моих снах.
Первое время я старалась избегать встречи с Глебом, но судьба словно издевалась надо мной, постоянно сталкивая меня с ним. Куда бы я не пошла в школе, всюду был он. Я не могла укрыться от Грачевского даже в собственном доме, периодически пересекаясь с ним в лифте, в подъезде, во дворе и даже в собственной квартире, потому что он дружил с Марком, да и мне иногда приходилось бывать в их доме. Я не могла его забыть, как бы не старалась. Глеб больше не подходил ко мне и не пытался со мной заговорить, лишь иногда вынужденно говорил мне «привет» когда оказывался в нашей квартире или когда я была в компании близнецов. Но порой наши взгляды говорили больше, чем слова. Иногда он смотрел на меня так, как тогда, на набережной, и мне хотелось верить этому взгляду. А потом он вновь одевал свою маску «холодную маску», и мог нагрубить или же вообще демонстративно игнорировать мое присутствие. Порой складывалось такое впечатление, что он специально возводил между нами стену. «Но зачем он это делает? Возможно, у него была своя причина так поступать». Наверное, мне просто хотелось так думать. Я всегда пыталась найти ему оправдание, хотя бы в собственных глазах, даже когда он вел себя как полный придурок. И не только со мной.
В школе Глеб вел себя почти всегда отвратительно. Мог нахамить учителям, устроить потасовку только из-за того, что кто-то случайно задел его плечом, или вовсе вместе со своими друзьями устроить над кем-нибудь пранк, постоянно поддерживая свой статус «плохого парня». Мне вообще начало казаться, что у этого парня раздвоение личности.
Я с нетерпением ждала конец учебного года, мечтая, что Грачевский окончит школу, и я его больше не увижу. Но, наверное, просто пыталась обмануть саму себя, потому что на самом деле я боялась этого. Я все еще хранила брелок Глеба, вспоминала наши поцелуи, периодически заходя в его акаунт в соцсетях и просматривая там фото. Фотографии с Леной он давно уже удалил, но в сторис часто выкладывал фото и видео с различных тусовок. И каждый раз с Глебом была новая девчонка. И когда я видела это, то по ночам ревела в подушку.
Возможно, я была полной дурой, но все-таки мечтала о том, чтобы хотя бы еще раз почувствовать вкус его губ.
Глава 21. Я все правильно сделал.
Глеб.
Я все сделал правильно - если уж рубить хвост, то весть сразу.
Твою мать. Почему же я тогда чувствую себя таким дерьмом? «Да потому что я и есть дерьмо». За один день умудрился обидеть сразу трех девчонок. С Ленкой очень жёстко получилось, а все из-за нее – из-за Юльки. Свалилась же на мою голову, зараза такая! Когда она рядом, не могу вообще себя контролировать. Да что за хрень со мной твориться, а? Врезать бы самому себе, чтоб мозги на место встали. Ведь я ее почти не знаю. А она стала словно моим личным наркотиком. Всего одним поцелуем она попала в мою кровь, вызвав во мне охрененные эмоции, а теперь словно у меня началась ломка и хочется еще и еще.
Сегодня вместо того, чтобы еще поспать какого-то хрена, поперся на физру. Сделал это скорее на автомате, забыв, что у меня освобождение.
Я сидел на подоконнике в коридоре между раздевалками в тот момент, когда
«…- С добрым утром, Ромка. Конечно, давай встретимся. У меня сегодня шесть уроков, значит, я освобожусь после двух часов. Хорошо, в три часа в «Радуге». Ты знаешь там на первом этаже есть фонтан. Давай возле него? Ром, я тоже очень по тебе скучаю. Ладно, Ром, мне пора бежать. Через пять минут начинается урок. Встретимся после обеда…»
«Что за хрень? Да кто такой этот Ромка? Скучает по нему? Да какого дьявола она вообще собралась с ним встречаться? Мне сразу вспомнился тот парень, с которым Юлька гуляла по набережной. Возможно, именно с ним она разговаривала. «Кто он ей? Ее Парень? Да ну бред же!» Почему-то от одной этой мысли внутренности скручиваются узлом. Если у нее есть парень, тогда какого черта она вообще со мной целовалась? Но вроде же она говорила, что я первый ее поцеловал. Врала? Да не похоже». Злость переполняла меня. Стоял, пытаясь отдышаться и мечтая расквасить нос этому самому Роме кем бы он не был. Кирилла я, конечно, рядом с Юлькой смогу стерпеть, но кого-то еще точно нет. Ревность все-таки снесла мне крышу, и я ворвался в раздевалку, чуть не сбив ее с ног. Я явно напугал ее, но мне было все равно. Никогда не умел контролировать свои эмоции, поэтому тренер с такой лёгкостью со мной расстался.
Я не хотел, чтобы нас с ней кто-то видел, поэтому оттеснил ее к стене, чтобы закрыть за собой дверь. Только потом осознал, в какой опасной близости мы находимся, когда внизу живота пробежала волна возбуждения, больно отдавая в пах, что еще только больше меня обозлило. Я видел, как бьётся венка на ее шее и как учащается ее дыхание. Я даже придвинулся к ней ближе сокращая расстояние между нашими лицами. Мне одновременно хотелось поцеловать ее и сделать ей больно. Поймал ее взгляд на своих губах, и стало даже смешно.
– Ну привет детка… Не надейся- я не собираюсь больше тебя целовать. – Сказал это скорее, чтоб убедить себя, ну и немного зацепить ее. И мне это удалось, понял по ее обозленному взгляду.
– Слушай, Глеб! Ты ничего не перепутал? Это женская раздевалка, или я о тебе чего-то не знаю?
«Ух ты! У принцессы тоже есть зубки»
– Ты, детка, вообще ничего обо мне не знаешь. Кроме того, что я сам тебе рассказал… Но в том, на что ты намекаешь… – Юлькины слова задели меня, поэтому я взял ее руку и положил себе прямо на НЕГО, чтобы убедилась, что не права. – Можешь быть уверенна, я стопроцентный мужик. – Я даже толкнулся в ее руку бедрами, что бы почувствовала, как я ее хочу, а сам при этом чуть не кончил. Наверное, если бы повторил это движение еще парочку раз, точно бы промочил свои джинсы. «Вот дурак, а!». – Чувствуешь? – Да. Еще как чувствует, даже ноги свела вместе. Я прерывисто выдохнул, борясь с желанием вновь толкнуться в нее бедрами. Все освещение в этом помещении - это небольшое окно с затенёнными стеклами, что бы парни не могли подглядывать за девчонками. Но даже при плохом освещении видно, как она заливается краской. Ухмыляюсь и не могу удержаться от того, чтобы еще больше смутить девчонку. Даже специально понизил свой голос для следующей фразы: – Знаешь, Юлька, а меня чертовски возбуждает то, как ты смущаешься. – Прикусываю мочку ее уха, а она выпускает из груди стон. «Да твою мать!» Я чуть с ума не сошел, услышав его, мечтая навсегда остаться в этом мгновении, чтобы снова и снова слышать только этот звук от Юли и только для меня. Но вот она, кажется сама испугалась своего стона и в одно мгновенье напряглась, сверкая злостью в глазах. Даже сжала кулак возле моего паха.
- Отпусти мою руку, Грачевский! Мне больно! – «Черт» меня словно отрезвляет. Возможно, я и в правду сделал ей больно. Волна раздражения накатила с новой силой. Теперь не мог понять, на что именно я злюсь. На себя за то, что сделал ей больно, на нее за то, что вернула в реальность, так жестоко развеяв все волшебство момента, или потому, что Юля пытается меня оттолкнуть? Все же я отпустил руку, но сам же из принципа не сдвинулся с места. «Интересно это из-за этого урода она меня к себе больше не подпускает или и за того, что не отвечал на ее сообщения?» Я вдруг вспомнил, что именно привело меня туда.