Мне бы в небо 2
Шрифт:
— Да ладно тебе. Не боись, не дам я страшному Таисию Алексеевичу отправить тебя на Крайний Север. Да и он наверняка после вчерашнего мало что помнит. Я-то половину не помню, а чего уж говорить о пожилой женщине больной синдромом дауна. Но мужик, конечно, попал. Не завидую я ему.
— Это да, — согласился со мной Максим.
Дальше за нами пришёл человек от третьего, зачем я понадобился ему было непонятно.
— Чего-то я вчера слишком сильно расслабился, — простонал третий, развалившись в своём кресле, словно в кровати. — Даже не помню, когда в последний раз так дерьмово себя чувствовал. И что самое главное, вчера даже забыл поговорить с тобой о вещах, для которых,
Я сделал, как мне сказал третий. Открыв папку сразу увидел фотографию самолёта, который в прошлой жизни мне доводилось видеть пару раз вживую. Боинг Е -4В, или самолёт судного дня, как его принято называть. Воздушный командный пункт для высшего руководства государства, на случай ядерной войны. Не знал, что Америка уже имела подобные самолёты. Вроде у нас они появятся уже после распада СССР.
— Судя по твоему выражению, ты знаешь, что это за самолёт?
— Знаю. Но не думал, что США смогли так рано его собрать и ввести в эксплуатацию.
— А они ещё и не ввели, это опытный образец. По нашим данным, чтобы ввести его в эксплуатацию понадобится ещё минимум два, а то и три года. Но помимо этого самолёта у наших «заокеанских партнёров» имеются и другие разработки, которые могут очень сильно изменить расстановку сил на мировой арене. И не в нашу пользу, как ты понимаешь. К сожалению, данных по этим разработкам у нас практически нет. Но мы точно знаем, что это малозаметные стратегические бомбардировщики.
Для чего мне вся эта информация я совершенно не понимал. Максимум, что я знаю о самолётах судного дня, что они должны быть готовы подняться в воздух в течение нескольких минут. На них установленна куча оборудования, для управления государством и войсками прямо из самолёта. И что они могут находиться в воздухе чуть ли не неделю, при условии дозаправки. А про стратегические бомбардировщики я и вовсе ничего не знал. После того как все связи с армией были разорваны, я как-то совершенно не интересовался военной авиацией.
После лицезрения фотографии самолёта судного дня, мне сраз стало понятно, для каких целей была создана наша академия. Стране нужны пилоты, для управления летающими командными пунктами и новыми стратегическими бомбардировщиками, которых ещё даже нет. Вот только почему для этих целей решили взять новичков? Почему не использовать уже опытных пилотов?
— Отчасти твои догадки верны. Но только отчасти. Академия была создана при прямом участии нашей организации. Помимо самолётов, названных тобой, будет ещё несколько очень интересных моделей. Сейчас тебе знать о них ещё рано. Достаточно и того, что я рассказал сейчас. Лиза! Притащи мне таблетку, голова раскалывается, даже думать больно! — заорал третий, так что у меня в ушах начало звенеть.
Пока ждали Лизу. у меня было немного времени подумать над услышанным. Ещё несколько интересных моделей. Но сколько я не думал, так ничего и не смог сообразить и понять, что это за модели такие. Поэтому оставалось только надеяться, что третий расскажет мне об этом.
— Наши специалисты пришли к выводу, что проще будет обучить с нуля, чем переучивать уже готовых пилотов. К тому же для экипажа новых самолётов требования по состоянию здоровья и психики гораздо более высокие. Отбор в академию в основном производился по физическим данным. Ну и конечно, же психологической устойчивости. Пилот самолёта, вылет, которого может развязать мировую войну, должен иметь не стальные, а алмазные нервы и уметь принимать решения самостоятельно, а порой и идти против приказов. Впрочем, ещё на отборе вы могли убедиться, что психологическая составляющая очень
Конечно, могли убедиться. У некоторых ребят до сих пор глаз дёргается, стоит вспомнить, через что нам пришлось пройти.
— Как думаешь, для чего я рассказал тебе об этом?
Я лишь пожал плечами. Мне действительно было непонятно для чего.
— Покажи, что хорошо умеешь управляться с большими самолётами и ты станешь одним из испытателей наших новинок. К слову, большая часть из них сейчас уже находится на стадии производства опытного образца. И производятся они на этом предприятии. А один самолёт и вовсе уже прошёл всё необходимые испытания. Его уже сейчас можно вводить в эксплуатацию, но пока нет подходящего экипажа.
В принципе ничего удивительного нет, огромные ангары подразумевают строительство в них чего-то очень большого и названные третьим самолёты отлично для этого подходили. А вот то, что меня решили сделать испытателем новейших самолётов, было очень и очень странно. Что я вселенец они узнали совсем недавно и уже приняли подобное решение. Причём даже не спросили меня. Хочу я участвовать в этом или нет.
А если бы спросили, что я ответил? Даже сам не знаю. С одной стороны, это отличная возможность стать первым пилотом новых моделей. А с другой это большая ответственность и ещё большая опасность. Лётчик-испытатель очень опасная профессия. Самое страшное, когда ошибки конструкторов и проектировщиков обнаруживаются в небе. Порой бывает так, что пилот не успевает даже катапультироваться. Правда, я сомневаюсь, что подобное может случиться со столь крупными самолётами. Если только он решит упасть сразу же после взлёта.
— Как я уже говорил, даже если, ты не сможешь пройти это испытание, мы поможем исправить ошибку из твоей прошлой жизни. А теперь иди, машина за вами уже подъехала. Там же познакомишься с куратором, который занимается твоей проблемой. Стой! Совсем забыл сказать. Тебе передавала привет Алина Климова. И ещё она говорила, чтобы ты вспомнил слова, которые она сказала перед вашим расставанием.
А вот это было совсем неожиданно. Алина передала мне привет через третьего. Выходит, что она знала о нашей встрече, тогда почему сама не приехала, лично поздороваться?
— Иди уже, — произнёс третий и я удивился, что до сих пор сижу у него в кабинете. Привет от Алины выбил меня из колеи, заставив зависнуть.
— Впервые слышу, чтобы вселенцу ещё даже не вступившему в организацию предлагали нечто подобное, — начал говорить Максим, пока мы пробирались через хитросплетения коридоров к выходу из здания. Эллеонора, как всегда, летела впереди нас, распугивая всех встречных. У неё то же имелось какое-то срочное поручение от третьего.
— На месте вас введут в курс дела и предоставят всё необходимое. Машина уже ждёт, поспешите, — отчеканила Эллеонора и не попрощавшись выскочила на улицу, даже не одевшись.
Когда мы вышли, перед входом в здание стояла чёрная волга, а ещё одна только отъехала. Должно быть, в ней сейчас находилась Элеонора.
Чем ближе мы подходили к машине, тем более невероятным мне казалось то, что я сейчас видел. А когда Максим открыл дверь, раздался до боли знакомый голос, который я в последний раз слышал в восемьдесят восьмом, когда устраивался в Аэрофлот.
— Рогов на переднее сидение, Фомин со мной.
Говорил не кто иной, как Спицын Дмитрий Алексеевич. Тот самый добрый фей, который всегда помогал мне в прошлой жизни. Я всегда ловил себя на вопросе, почему подполковник так поступает? И кажется, теперь у меня был ответ. Всё больше странностей из прошлой жизни сейчас уже не казались мне странностями.