Мне дорого ваше доверие
Шрифт:
Придерживая пачку одной рукой, я осторожно вытряхнул из нее кончик сигареты.
— Ну, а если я так ничего и не добьюсь?
Он ответил не сразу:
— Тогда, по-видимому, мне придется заплатить. Другого выбора у меня нет.
Он назвал мне адрес Дороти Гордон и положил трубку.
Дороти жила в одном из старых многоквартирных домов из красного кирпича в восточной части города. Когда она отворила дверь, я увидел два огромных темных глаза на небольшом личике. Еще чуть-чуть,
Она относилась к той категории женщин, которые в минуты сильного душевного волнения теребят в руках носовые платочки.
— Вы мистер Реган?
— Да. И я хочу помочь вам.
— Никто не в силах мне помочь, кроме мистера Ниланда. Он должен, должен уплатить деньги, которые от него требуют.
— Почему вы так думаете?
Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Почему? Да потому, что они отрезают...
— Я не о том. Почему вы решили, что уплатить должен только Ниланд?
— Но ведь у него есть деньги, не так ли?
— Так думают и те люди, которые держат у себя вашего мужа. Но вы уверены, что Сэм Гордон стоит того, чтобы Ниланд платил за него двести тысяч?
Она была в буквальном смысле потрясена моими словами.
— Сэм ведь работал на него...
— Вряд ли им удалось обменяться и полусотней слов за целый год.
— Но... Но я бы сама выплатила эти деньги, если б они у меня были.
— Верно, потому что это ваш муж. А для Ниланда он никто.
На журнальном столике стояла фотография в рамке. У Сэма Гордона были волнистые волосы. И он слегка улыбался. Надо полагать, сам он считал такую улыбочку неотразимой. Парней с его внешностью обычно снимают в кино разъезжающими на доисторических колесницах. Даже по физиономии можно было догадаться, что у этого человека довольно внушительная мускулатура, Дороти Гордон вновь принялась теребить руками платочек.
— Если мистер Ниланд не заплатит, я обращусь прямо в полицию.
— И как только об этом узнают похитители, они тут же уничтожат вашего мужа.
Руки ее отчаянно двигались.
— Но что же мне остается делать? Я не хочу, что бы они… вытворяли подобное с Сэмом!
— Сколько лет вы женаты?
Она промокнула платочком глаза.
— Три года.
— И как давно он работает?
— Последний год. С тех пор как...
Она вдруг умолкла.
— С тех пор, как у вас кончились деньги?
— А вот это уже вас не касается! — вспыхнула Дороти.
Я подумал: интересно, какую же сумму она принесла ему в качестве приданого? Мужик, который считает себя таким красавчиком, что явствовало из его фотоулыбочки, никогда не женится просто так, по любви.
— Я все-таки заявлю обо всем в полицию, — произнесла она, показывая, что приняла окончательное решение.
— Дайте мне немного времени. Часа два.
— Для чего! Вы все равно не вернете мне моего мужа.
— Я попробую. Всего лишь
Она, казалось, была в растерянности, будто ожидала, что кто-то другом должен решить за нее этот вопрос.
— Послушайте, — вновь обратился к ней я. — Если я не появлюсь у вас с какими-то результатами к пяти часам, можете звонить в полицию. А теперь позвольте мне взглянуть на их записку.
Она подошла, к письменному столу во французском стиле, стоявшему у стены, и вернулась с бумагой в руках. Я увидел все те же печатные буквы:
МИССИС ГОРДОН, ВАШ МУЖ У НАС, И МЫ ХОТИМ ЗА НЕГО 200.000 ДОЛЛАРОВ. ТАКУЮ СУММУ МОЖЕТ ВЫПЛАТИТЬ МАЙК НИЛАНД. НО ОН СЛИШКОМ УПРЯМ. ВАШ МУЖ УЖЕ ЛИШИЛСЯ ДВУХ ПАЛЬЦЕВ, НО МОЖЕТ ПОТЕРЯТЬ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ. ЗА ПОДРОБНОСТЯМИ — К НИЛАНДУ.
Я вернул ей записку.
— Расскажите мне а Сэме. Как он обычно проводит свой день?
— Ну, с девяти вечера до четырех-пяти утра он работает в «Голубой морене». Освобождается в зависимости от того, когда расходятся игроки.
— А потом?
— Потом приходит домой и спит до полудня.
— Так бывает чаще всего?
— Так бывает всегда. Затем он встает и завтракает. А после завтрака... — Она задумалась. — Ходит в кино или на пляж.
— Один?
— Со мной.
— А потом?
— Мы возвращаемся домой и... читаем до того времени, когда ему пора отправляться на работу.
— Мне понадобится фота вашего мужа.
Она снова прошла к письменному столу и принесла мне черно-белый снимок.
— Но помните, — предупредила она, — если к пяти от вас не будет никаких вестей, я звоню в полицию.
Я опять поехал в «Попугай».
В баре, в отдельной кабинке, сидела Ева Ниланд.
— Ага! — воскликнула она. — Ходит туда-сюда, как самый типичный детектив.
Я взял себе бокал крепкого и зашел к ней в кабинку. Она посмотрела на меня по верх очков:
— Ну, ладно. Как дела?
— Есть кое-какое продвижение. Но не особо значительное.
Я вынул из кармана и показал ей фотокарточку Гордона.
— Он явно сам себе нравится, правда? — сказала она.
Наши взгляды пересеклись, и едва заметная улыбка тронула ее губы:
— А вы... Вы совсем не привлекательны, — снова заговорила она. — Кажется, вам даже приятно слышать это от меня. Я ведь давно за вами наблюдаю.
— Должно быть, вы наблюдаете за всеми без исключения.
— Вы хотите спросить, обратила ли я внимание на Гордона?
— Вы сказали это раньше меня.
— Гордон никогда того не стоил. Он был смазлив, но предельно глуп. И в том, что касается меня, и во всем остальном. А на роль «промежуточного этапа» по пути наверх я никак не гожусь.
— Конечно, Майк Ниланд об этом ни сном ни духом?
— Будем считать, что этот вопрос вы задали не подумав.
— Вам быстро все приедается. Я прав?